Вот так заполучили сельчане этот сорт. Теперь она шелестит до самого горизонта, и конца и края ей нет. А полвека назад и Тотырбек и Степан Никитич за каждое зёрнышко дрожали. Бегали друг к другу на участки, чтоб поглядеть, какой пшеница уродилась. Она еще крепче породнила горца и казака.
Солнце пекло нещадно, и Тотырбек решил возвращаться по лесополосе, посаженной в пятидесятых годах. Деревья в шесть рядов тянулись с самого дальнего участка колхоза — от озера до окраины Ногунала. Тотырбек, сопровождаемый Русланом, неторопливо возвращался домой, наслаждаясь прохладой тени и свежестью воздуха, вслушиваясь в шелест листьев и пение птиц. Дышалось легко, ноги шли сами собой. Оба вышли к плантации овощей, раскинувшейся по восточную сторону лесополосы. Она поразила яркостью щедро рассыпавшихся по всему полю помидоров. Ничто не говорило о беде, но, пройдя вдоль крайнего ряда, Тотырбек ахнул.
Ноги вязли в мягкой, отдающей паром вчерашнего дождя земле. Старец торопливо согнул спину, уперся глазами в красные плоды… Так и есть!..
— Переспели?! — не веря своим глазам, спросил Тотырбек у Руслана.
— Да, — подтвердил Гагаев.
«Переспели», — шумело у Тотырбека в голове.
Он спешил, помогая себе костылем. Руслан едва поспевал за ним. Скорее! Скорее! Такое богатство гибнет! И как люди могли прозевать! Видимо, тот, кому поручено следить за этим участком, дня четыре не заглядывал сюда, разгильдяй! Или вчерашний дождь дал силу корням, а солнце так пригрело, что помидоры за сутки перезрели… Нет, сорт не тот… Ах, скорее, скорее, какое богатство может погибнуть!.. Эта мысль пугала старика, заставляла ускорять шаг. Уже на полпути к селу он с сожалением подумал о том, что стоило захватить один-два помидора, чтобы наглядно продемонстрировать там, в правлении, до чего доводит безответственность…
Добравшись до крайних жилых домов, Тотырбек сказал Руслану:
— Зачем терять время? Каждая минута дорога. Начнем с этого хадзара… Кто в нем живет? Память стала подводить.
Он торопливо приблизился к калитке. Видя, что Руслан хочет постучать, Тотырбек заявил:
— Я сам, — и рукоятью костыля застучал по доске.
Во дворе залаяла собака. Старик не унимался. Раздался сонный голос:
— Кто там?
Тотырбек узнал хозяина дома, но никак не мог вспомнить его имя и фамилию и нарочито грубо закричал:;
— Иди сюда, паренек! — хотя тому давно уже перевалило за пятьдесят.
И тот, проглотив зевок, направился к калитке с явным намерением отчитать нахала.
