А Табакову было всего 35 лет, когда его назначили директором театра «Современник». Как? Не без ведения Фурцевой, конечно. Кроме того, Екатерина Алексеевна очень симпатизировала и Галине Волчек. Она, еврейка, беспартийная, женщина, все-таки была утверждена на должность главного режиссера «Современника». Опять-таки не без помощи Екатерины Алексеевны. Если человек вызывал у нее доверие, его национальность, партийность, возраст, пол не были важны. Екатерина Алексеевна довольно круто умела брать руль на себя. При этом она была веселым, лукавым человеком, но не хитрым.
Существует еще одна история, связанная с восторженными воспоминаниями о потрясающей деятельности Фурцевой.
Когда «Современник» хотели закрыть, никто не смел высказаться против. И вот когда Екатерина Фурцева вернулась из поездки, она вызвала к себе Игоря Квашу, Галину Волчек, Нину Дорошину и Олега Ефремова. Имея известность резкого человека, она с самого начала разговора всех удивила:
– А, это вы Ефремов? Как же, как же, я вас знаю. Мы с вами встречались на пленумах райкома!
Она была первым секретарем Фрунзенского райкома, а Олег – секретарем комсомольской организации Детского театра в этом же районе. Далее разговор был жестким: «надо закрывать театр, вы делаете, черт знает что».
А молодые артисты сидели и смотрели на нее с равнодушными лицами – все равно же закроют. Они отвечали ей разве что только «да» или «нет» и чуть ли не орали на нее. Молодые были, да и терять им было нечего! На подобное поведение Фурцева отреагировала совершенно спокойно, хотя с ней никто еще так не разговаривал. И вдруг она резко сменила тон разговора:
– Вот вы сделали спектакль «Взломщики тишины» о старых большевиках. А вы знаете, сколько их осталось? – сказав это, у нее на глаза навернулись слезы. – Их всего четыре с половиной тысячи. Ребята, а как вы их порочите?
В этот момент она уже утирала слезы, настоящие!
Все, наверное, полагали, что Екатерина Алексеевна наорет на них, они, конечно же, ее испугаются, а потом получат новое здание. А тут разговор пошел совершенно другой – ласковый, со слезами, с каким-то проникновением:
– Мы вам даем здание на площади Маяковского, но мы вас просим все-таки учесть наши порядки, учесть, какая сложная обстановка в стране!
И театр не закрыли! А спектакль шел без цензуры! По тем временам это было поистине невиданным действом! В зрительном зале театра «Современник» не было ни одного свободного места. Фурцева не дрогнула и не пошла против своих убеждений.
