Артист! Он всегда умел разжалобить, всегда так ловко обставлял свои просьбы, что и отказать уже было невозможно. Юле Сергеевне и сейчас было как-то жалко его, она даже не могла прямо посмотреть на его худое желтое лицо, в переполненные страданием глаза. Но все это было ей знакомо.
— Приходи, Хелип, трезвый, тогда и разговор будет об авансе, — жестко говорит она, потом решительно встает, отворяет дверь и чуть ли не выталкивает Хелипа в коридор. Но дверь снова отворяется, и Хелип, насмешливо прищурясь, прямо глядит в глаза Юле Сергеевне.
— Правду говорили предки: если в доме старая дева, то не нужна и собака! — спокойно и трезво выговаривает он, поворачивается и идет прочь по коридору, идет, как старик, сгорбившись и волоча ноги, словно бы всей силы и было у него, что оскорбить.
Юля Сергеевна чувствует, как влажнеют глаза, а обида, нанесенная пьянчужкой, застревает комком в горле. И не проглотить его, и сама боль как будто каменеет в груди… Старая дева!.. И кажется ей, что нет на свете прозвища более обидного, более унизительного. Всякий раз она старается обрести чувство равнодушного пренебрежения к подобным оскорблениям, но ничего не получается. Да и вот что горько: оскорбляют такими словами только ничтожные, только глупые людишки вроде этого пьянчужки Яндараева! За рюмку водки он и отца родного не пожалеет. Недаром же от него ушла жена с двумя детьми…
Так мало-помалу успокоила себя Юля Сергеевна, вроде бы как уговорила не расстраиваться, не обращать внимания на эти мелочи. Черт с ним, с этим Яндараевым! Надо было выписать аванс, — запоздало думает Юля Сергеевна, — пускай пропивает! Да и свои бы отдать, спокойней бы было… Если человеку нравится катиться в яму, так пускай катится!..
Но такая злость оставляет на душе оскомину, и когда сердце немного поостынет, о том же Хелипе думается и другое. Ведь золотые руки у человека: в районе такого каменщика да печника не сыскать! Сейчас люди строятся, и такие, как Хелип, нарасхват. Кирпичи поднесут, раствор поднесут, а мастер — только знай клади! А через каждый час работы — стопочка с закуской, угощайся, дорогой мастер, пей на доброе здоровье! Вечером, когда работа кончена, тут уж стопочкой не обходится: мастер пьет столько, сколько душа его желает. Вот так через свои золотые руки и сделался Хелип настоящим алкоголиком. Заработать денег — заработает, но выложил углы, получил деньги, и отправляйся на все четыре стороны. А куда ему идти? Глядишь, на другое утро и начинает пропивать свои денежки с теми же мужиками, которые вчера подавали ему раствор и кирпич.
