— Нет! — Эльдар встал у нее на пути.
Она окатила его презрением невероятной концентрации.
Он почувствовал, как пузырится кожа.
— А Бог? — Эльдар побледнел.
Старшая старуха усмехнулась. Она отступила в глубь комнаты — он не видел ее лица за кружевами паутины.
Она сказала:
— Даже если Бог есть — стоит ли склонять перед ним колени?
Эльдар повернулся и вышел из комнаты.
Он прошел на веранду и сел за стол. Он налил себе четвертую чашку.
— Помоги мне! — рыдала А. за забором.
Эльдар поморщился.
Он поднялся из-за стола и, не спеша, направился к забору. А. стояла по ту сторону решетки, она протягивала к нему руки.
— Оставь… — сказал он.
— Я не понимаю. — А. снова очень захотелось понять. Главным образом, почему она не понимает.
— Прекрати, А., — Эльдар говорил бодро и звонко, — то, что ты делаешь, бессмысленно. Это утраченные иллюзии. Смирись, А. Тебе станет легче, нам всем стало легче. Мне стало легче.
А. сделала шаг назад.
— Что с тобой? — спросил Эльдар.
— У тебя нет бумажки и карандаша? — спросила в ответ А.
Эльдар удивленно пожал плечами. Он достал из внутреннего кармана пиджака — безнадежно испорченного — блокнот и карандаш. Он протянул их А. Она взяла карандаш, открыла блокнот и написала:
А. вернула Эльдару блокнот.
— Пока, — сказала она.
Эльдар ответил:
— Счастливо.
А. помахала ему рукой и направилась к калитке.
Она открыла щеколду и вышла.
Вышла за забор.
Прямо на нее неслись взмыленные сани Бальзака.
А. бросилась под них.
