— Пал Михалыч, а где Пал Григорич? — деловито, вытирая руки замызганным передником, поинтересовался кок, выглянув откуда-то из-под локтя капитана.
Несмотря на «инвалидскую», выражаясь старорежимно, выслугу во флоте, ни привить, ни вбить в бритую голову кока, старшины первой статьи Юлдашева, понятие субординации было невозможно. С чем кавторанг Верховицкий, по правде сказать, давно уже смирился, но под наивно-недоумённым взглядом представителя отдела боевого обеспечения флота всё равно было как-то неуместно и неловко…
— Я ему болтушка сделал, как он любит… — с семейной заботливостью ворчал кок, озираясь вокруг и не придавая значения ни грозно сведённым бровям капитана, ни изумлённо поднятым — представителя штаба флота.
— Старшина Юлдашев… — попытался «вытрезвить» его кавторанг Верховицкий подчёркнуто форменным обращением. — Вам что, на камбузе делать нечего?
Да где там…
— У него желудок болной… — вполне исчерпывающе, как с его точки зрения, пояснил своё присутствие на испытаниях кок и уже готов был подвинуть голыми, раскрасневшимися на холоде, руками каперанг-инженера, то есть, представителя, но…
— Инженера Бреннера нет, — поторопился развернуть его кавторанг Верховицкий восвояси. — На берегу остался.
— Как остался?.. — всплеснул руками Юлдашев. — Опять?!
С одной стороны, не могло быть, чтобы ведущий инженер «секретки» — секретного участка завода — не участвовал в испытаниях собственного детища, «изделия». С другой… В конце августа, сразу после выхода малоизвестного указа [2], Павел Григорьевич уже раз не дошёл до трапа «Синопа» — старорежимного монитора, приспособленного под испытания новых «изделий». На полпути его перехватила характерно угрюмая пара в фуражках с васильковым околышем. Пара из Особого отдела «Гидроприбора», — крайне зловредные товарищи, как с точки зрения Юлдашева, так, пожалуй, и со всех прочих. Но тогда дирекции завода товарища Бреннера удалось отстоять как ведущего специалиста.
— Займитесь, наконец, своими прямыми обязанностями… — раздражённо посоветовал кавторанг.
Но, глянув на постную мину тибетского монаха, которая прописалась на лице волжского татарина, смилостивился и пояснил:
— На НП твой Павел Григорьевич. Наблюдает… — пояснил капитан 2-го ранга ещё раз, хотя вроде как на таком объекте, как «НП», ничего другого и делать нельзя было.
— А… — облегчённо протянул татарин, но с места не сдвинулся: стал озираться, кому бы ещё предложить свою фирменную «болтушку», незаслуженно почитаемую им как замечательное лечебное средство по части гастроэнтерологии.
