— Терпеть не могу болтовни. Ну, а это что? — Он потряс рапортичкой. — Не твоих рук дело? Полтораста валов на твоей операции!
Маня облизнула пересохшие губы.
— Разобраться надо, Алексей Васильевич… Опять же причина какая… Ежели, к примеру, станок мой разладился, а наладчица губы надула и не желает ко мне подойти, потому как она на меня обозленная…
— Неправда! — громко отозвалась Рая. Школьников успокаивающе поднял руку.
Маня блеснула глазами в сторону Степанюк:
— Помолчи-ка ты там! Привыкла за чужие спины грехи укрывать. Уж я тебя сегодня раскрою, будь спокойна!
— Как же так? — вмешался молчаливый до сих пор Антонов. — Почему у тебя раньше брака не было? Ведь могла же ты хорошо работать…
— А потому и не было, что дура была. За наладчиков работала, разным карьеристам славу добывала…
— А теперь? — спросил Школьников.
— А теперь — шабаш, ученая стала. Не буду налаживать станок, хоть провались он совсем. Не мое дело.
— Следить за станком — твое дело! — сказал Гончаров.
— А механик зачем? А мастер? А наладчик? Слава богу, есть кому последить, вон их сколько.
— Твое, оказывается, дело — включать-выключать?
— Вот именно!
— Та-ак! — протяжно, со вздохом произнес Гончаров. — Да, с такой не наработаешь. Придется убирать.
Он вопросительно посмотрел на Школьникова и Антонова: согласны ли они?
— Мне не страшен серый волк, пожалуйста! — заговорила Маня. — Не маленькая, сама понимаю: не ко двору пришлась. Райка у вас дочка разлюбезная, а я — падчерица, где уж мне у вас ужиться. Увольняйте, я заявление написала. Вот!
Она подала бумагу. Прочитав, Гончаров передал ее Школьникову и Антонову.
— «По семейным обстоятельствам…» Хм! А правильно это будет? — задумчиво сказал Школьников.
— Мягко, мягко, я тоже думаю. Уволить и указать действительную причину.
Услышав это, дрогнули обе: и Маня, и Рая. «Доигралась Манька!» — мелькнуло в голове у Раи, и она тотчас подняла руку, как школьница, просящая слово. Никто на нее не смотрел, и она громко крикнула:
— Не надо так! Не надо!
Маня выпрямилась, шея у нее вытянулась. Переводя глаза с секретаря партбюро на начальника цеха, она тупо спросила:
— Как?
— Вот так. Уволим за дезорганизацию производства, за недостойное советской работницы поведение…
Она отлично знала, что в цехе нехватает рабочих, и рассчитывала, что ее будут уговаривать не уходить из цеха, будут мирить со Степанюк.
— Вот уволим, тогда будет время все припомнить и разобраться, — жестко сказал Гончаров и обратился к Школьникову и Антонову: — Что же, так и напишем на заявлении? Не возражаете?
