— Вы, кажется, затрагиваете специальный вопрос, не все тут специалисты, — бросив взгляд в сторону Свиридова, прогрохотал он.
— Это по вашей части, — поспешил предупредить его Золотарев, — вопрос имеет строго юридическое значение.
Трудно было решить, смеется ли он над ним или говорит серьезно. Голиков ухмыльнулся и, обращаясь к представителю главного управления, сказал:
— Со специалистами разговор другой. Брал я пробу планктона в объеме четырех ведер речной воды и делал перерасчет на кубический метр.
Лев Яковлевич слушал и записывал.
— В какое время дня брали вы пробу, — продолжал он, — утром, днем или вечером?
— По утрам, только по утрам.
— А погоду вы учитывали?
— Обязательно, — уверенно отозвался Голиков. — Разная погода, разный расчет. Прежде чем набирать пробу, смотришь, много ли, мало планктона на поверхности воды. Это имеет значение — будет другой расчет.
Александра Александровна заподозрила, что за невинными рассуждениями о способе сбора планктона скрывается нечто более важное, возможно даже решение спора, и, вначале равнодушная к разговору, стала с интересом прислушиваться.
Представитель главного управления, напряженно следивший за поединком между сотрудниками филиала, проникся вдруг симпатией к Голикову и решил его поддержать.
— Сколько лет вы работаете по своей специальности? — спросил он.
Тот усмехнулся, погладил седые виски и с чувством глубокого удовлетворения ответил:
— На мой век хватит… Дай бог другим столько набрать.
Замечание относилось к Золотареву и было достойно оценено высоким покровителем Голикова.
Золотарев спокойно продолжал допрос:
— На какой глубине брали пробы? На одной или на разных?
Голиков решил, что ему пора себя показать, и ответил вопросом на вопрос.
— А вы на какой глубине собирали? Но скажете? Жаль… А я всегда на одной и той же…
— И еще один вопрос, — не обращая внимания на вызывающее поведение Голикова, продолжал Золотарев. — Вы работали один или с помощником?
— Один, — последовал самоуверенный ответ, — зачем тут помощник?
Представитель главного управления еще раз обнаружил свои симпатии к Голикову и задал ему наводящий вопрос:
— А профессор Свиридов, как вы полагаете, специалист по планктону? — и, прежде чем последовал ответ, добавил: — Ведь профессор, если я не ошибаюсь, отец директора филиала, кажется, так?
Петр переменился в лице, он знал своего ученого секретаря и мог от него ждать всего.
— Есть такая рыбешка, зовут ее колюшка, — игриво начал Голиков, — не найти среди рыб более нежного отца. Он и гнездо для деток построит, и икру убережет, не удержится только, чтобы мальков не слопать… Отцы — они разные бывают…
