Алвин подошел ближе.
Менделл: Итак, вы упорствовали до последнего?
Алвин: И вы тоже, святой отец. Забыли?
Менделл: Как можно. Вы думаете, я вас осуждаю?
Алвин: Тогда я пошлю вас к черту. Так осуждаете или нет?
Менделл: Да.
Алвин: Идите к черту, отец Менделл.
Анжелика>5
Билл стоял на часах до рассвета, опершись на свой винчестер. Анжелика металась и бредила всю ночь напролет, горячая, искусанная москитами. Пожелтевшая кожа и рвота не оставляли сомнения: она подхватила лихорадку.
Да Мата>7
Даже безудержное воображение — каким она не обладала — не натолкнуло бы Анжелику на мысль, что она умрет на походной постели, под перебор струн, втягивая в себя запах жареного лука-порея. Был час ужина; заходящее солнце освещало плечи Анжелики, откинувшейся на импровизированную подушку из тряпок, умело приготовленную Биллом. Она скончалась под звуки банджо и ржание лошадей; солнце было красным, словно отсвет пожара в пороховом погребе. Ночью тело ее, завернутое в простыню, отвезли к барону.
Да Мата, прибывший из отеля в халате, со следами бессонницы на лице, бросил полный сомнения взгляд и приказал вернуть тело: «Я не знаю, кто это такая».
Анжелика>25
Ее похоронили в неглубокой яме, вырытой под дождем. Вода заливала землю, банджо в руках музыкантов разбухли и издавали глухие, неподражаемые звуки.
Билл: Оставайтесь с нами, доктор.
Алвин: Нет, мне надо уехать.
Билл: Нам тоже надо. Вы куда?
Алвин: В Португалию, может быть, в Терезополис… Может, куплю домишко в Пакетам. Или хижину где-нибудь в Африке.
Билл: Глупости. Нельзя убежать от самого себя.
Алвин уехал в сопровождении четырех людей Билла, которые, дабы чем-то себя занять, распевали песенки до самого Жундиаи, где вверили Алвина попечению Бразильских железных дорог. Он залез в вагон второго класса и спокойно уселся среди простого люда; спутники его пускали дым к потолку и разражались грубым смехом.
Мадам Зила>109
Мадам умерла в преклонном возрасте, после соборования, с освященными четками в руках. Деятельность ее окончилась в 1912-м приступом внезапного благочестия, который возник из соединенных усилий церкви, полиции и налоговых органов. В этом же году в городе наблюдался расцвет свободной проституции, захватившей кварталы вдоль улицы Бон Жезус.
Жанна>69
Ла Табль уже собирался уезжать, но вернулся из-за Жанны. Труппа уже была погружена на телеги, лошади кусали уздечки в нетерпении, и ничто не оправдывало излишне мягкого с ней обращения. Ла Табль застал жену, когда та исполняла танец для газетчиков, и вытащил ее на улицу под хор протестующих голосов. С помощью кулаков он довел ее до телег, дав пару раз кнутом по заду. Под свит и издевательские замечания цирк наконец уехал. Новость о самоубийстве Жанны в богатом горном районе вызвала в городе неописуемое волнение и жалость к несчастной.
