Лагерь
Котрин: Что значит «оставить свое прошлое»?
Билл: Ваши горожане привыкли жить прошлым. Книги по философии, религии, политике. Позитивизм, марксизм, католицизм, трабальизм и прочие измы. Чувствуете, что все это — в прошлом? Концентрированное знание, испорченная мысль. Они живут не тем, что есть, а тем, что было.
Котрин: Но как можно не считаться с прошлым? Как республиканцу остаться республиканцем, не считаясь с республиканскими идеями?
Билл: Это связано с идеей свободы. Если тебя не принуждают быть кем-то, ты вряд ли будешь знать, кто ты такой. Никто не ждет, что ты станешь поступать как националист, марксист или католик, ведь ты не приверженец ни одной из этих доктрин. Ты свободен. Улавливаешь? Ты решаешь сам за себя — именно то, что тебе нужно решить. Если внутренний голос говорит «Нет», ты говоришь «Нет». Если твое желание подсказывает: «Да», ты говоришь «Да».
Дорога
Да Мата придерживает лошадь, оказываясь бок о бок со своим слугой.
Да Мата: Лусио, друг мой, ты слышал, что говорят люди?
Негр (качает головой): Нет, сеньор, ничего не слышал, нет.
Да Мата: Ты же не глухой. Слышал, конечно. И лучше меня. Мы всю жизнь все слышим вместе, так ведь, Лусио?
Негр смотрит прямо перед собой. «Он не может меня упрекать за то, что я стал ни к чему не годным. Упрекать за то, что я стал старым и бессильным».
Барон смеется. Молчание.
Да Мата: Ты считаешь, это очень плохо для богатого и дряхлого барона — оказаться в таком положении? Эй, Лусио, что, по-твоему, мне делать?
Негр не знает. Он знает, что лучше быть нищим дурачком, просящим милостыню, чем оказаться в таком положении. Он искоса смотрит на барона. Тот перестает смеяться, лицо его корчится в темноте.
Да Мата: Остановись и возьми поводья моего коня. Мне надо по-большому.
Комиссия
Солдат: Читали газету, доктор?
Миллер: Не говори мне про газеты, Осирес.
Солдат: Они требуют посадить в тюрьму какого-то Билла.
Миллер: Так поезжай и арестуй его.
Солдат: Но у нас нет никаких улик, доктор.
Миллер: Зачем улики? Ты ведь читал уже газету.
Республиканский клуб
Барселос и Даунт, стоя в дверях, видят, как группа негров беспорядочно шатается по площади. У них нет работы или желания работать, и они живут за счет милосердия ближних. Для Даунта это невыносимо. Барселос замечает, что только в Бразилии таких около миллиона. Еще столетие или больше для стольких человек не найдется работы.
Даунт: Ведь у них к тому же народятся дети.
Бар
Перейра заходит в туалет, расстегивает штаны, глядит вниз, мочится. Выпускает газы.
