— Ее светлость… уволила меня.
— Почему?
— Она нашла… что я… допустила оплошность, позволив похитить Беттину.
— И это была единственная причина? — Маркиз проницательно смотрел на нее.
Помолчав еще немного, Мелита едва слышно сказала:
— Мистер Фаркер… пришел в классную… вчера поздно вечером, когда я уже собиралась лечь спать и только зашла туда за книгой…
Маркиз ничего не сказал, но Мелита почувствовала, как весь он застыл в напряжении.
— Этого не должно было случиться! — сказал он наконец. — Я клянусь вам, что это не повторится.
Увидев гневное выражение его лица, Мелита отвернулась.
— Нет… нет… пожалуйста, я не хочу… доставлять вам никакого… беспокойства.
— И вы воображаете, что избавили меня от беспокойства своим отъездом, не сказав ни слова ни мне, ни Беттине?
— Я оставила ей записку… с просьбой… вести себя хорошо.
— Как может она обойтись без вас? И как я смогу?
Мелите на мгновение показалось, что она что-то не так расслышала. Потом, широко раскрыв глаза, она вопросительно посмотрела на него. Маркиз протянул руки и нежно привлек ее к себе.
— Беттина не может жить без тебя, дорогая, — сказал он, — и я тоже!
Ласково, бережно, словно боясь напугать Мелиту, он нашел губами ее губы.
Мелита была настолько поражена, что едва сознавала, что происходит. Ей казалось, что все это сон, что она незаметно для себя уснула и теперь погружена в сладкие грезы.
Но когда какая-то волшебная волна, горячая и неукротимая, поднялась в ней и достигла находившихся в дивном плену губ, Мелита поняла, что к ней пришла любовь, которой она жаждала, но не надеялась обрести.
Это было чувство такое прекрасное, чистое и совершенное, что оно могло исходить только свыше.
Чувствуя, как отвечают ему ее нежные, невинные, сладкие губы, маркиз крепче обнял девушку, и она поняла, что отныне никогда уже не будет знать ни страха, ни одиночества, потому что всем своим существом навеки соединилась с ним.
Наконец маркиз оторвался от ее губ.
— Я люблю тебя, дорогая, — сказал он. — Я не могу даже представить себе жизнь без тебя и прошу тебя скорее стать моей женой.
Свет, вспыхнувший в ее глазах, показался ему лучом восходящего солнца.
Мелита смущенно спрятала лицо у него на груди.
— Я так боюсь спугнуть тебя, — признался он. Она никогда раньше не слышала у него такого голоса. — Но я стану беречь тебя, мое бесценное сокровище, и тебе больше никогда не придется ничего бояться, как это было в первые дни после твоего приезда.
— Я ничего не боюсь… когда ты рядом, — прошептала Мелита.
