«Это, наверно, потому, что папа так великолепно выглядел в военном мундире», — догадалась Мелита.
— Я никогда еще не видела такого красавца! — ответила тогда ее мать. — Конечно, будучи на военной службе, он не мог позволить себе содержать жену, поэтому ему пришлось уйти из гвардии, но он всегда клялся, что никогда в этом не раскаивался.
— Я уверена, что он действительно так считает, мама, но вы бы не были так бедны, если бы дедушка был добрее. В конце концов, граф Лоустофт был очень богат.
Ее мать засмеялась.
— В английских титулованных семьях состояние всегда наследует старший сын, то есть в данном случае мой брат Роберт. Предполагается, что дочери должны найти себе богатых мужей.
Однако деньги, казалось, никогда не имели значения для ее родителей, думала Мелита. Их дом всегда был полон света и радости, и она не могла вообразить себе более счастливых людей, чем ее родители.
Теперь единственным утешением для нее было то, что они погибли вместе, даже всемогущей смерти не удалось разлучить их.
Поздно вечером, когда они возвращались из гостей, еще не совсем объезженная лошадь, которой правил ее отец, выскочила на переезде навстречу идущему поезду.
Весь привычный мир рухнул в этот день для Мелиты. Когда она, исполняя родственный долг, извещала брата и сестер матери о дне похорон, девушка предчувствовала, что ее ожидают тяжелые времена.
Леди Кэтрин единственная из родственников присутствовала на похоронах. Ее брат, граф Лоустофт, и сестра, леди Анна Брор, ограничились тем, что прислали цветы.
Неотложные обстоятельства не позволяют им прибыть на похороны, говорилось в присланных ими письмах, и Мелита теперь невольно пожалела, что у тети Кэтрин не оказалось подобных обстоятельств.
Но леди Кэтрин была здесь, и, когда она задержалась, после того как остальные участники печальной церемонии разошлись по домам, Мелита поняла, что предстоит неприятный разговор.
«Что у меня может быть общего с такой элегантной особой, чья жизнь так далека от моей?» — спрашивала себя Мелита.
То, что леди Кэтрин была роскошно одета по последней моде, что она была признанной светской красавицей, и то, что ее фотографии постоянно появлялись в модных журналах, еще больше возвышало ее в глазах Мелиты, делая пропасть, разделяющую их, непреодолимой.
При каждом движении от нее исходили волны экзотического аромата, а шуршание ее шелкового платья придавало ей романтический ореол, до сих пор еще совершенно незнакомый Мелите.
