Мелита на мгновение закрыла глаза, почувствовав щемящую боль в груди.
Ей было невыносимо больно вспоминать, как беспокоился отец по поводу единственной оставшейся у них лошади, которая могла ходить в упряжи. Всех остальных ему пришлось продать.
— Я хотел придержать их, пока не объезжу Руфуса, — сказал он жене. — Но я не мог отказаться от такого предложения. Последние три года этот человек был моим постоянным покупателем, и сейчас ему срочно понадобились лошади.
— Я уверена, что мы как-нибудь обойдемся, дорогой, — ответила она.
Мелита знала, что ее мать согласилась только потому, что они были всем кругом должны и владелец мясной лавки настойчиво осведомлялся, когда же они заплатят по счету.
Но по дороге что-то напугало Руфуса в ночной темноте, он понес и врезался на всем скаку в приближавшийся поезд.
Мелита невольно подумала, что суммы, израсходованной леди Кэтрин на туалеты, им бы хватило на год существования и позволило бы сохранить хороших выездных лошадей.
Но что было толку сравнивать двух сестер? Ее мать сделала свой выбор в жизни и никогда в нем не раскаивалась, поэтому и Мелита чувствовала, что не должна об этом сожалеть.
— Ты должна помочь мне, мама, — шептала девушка в темноте, лежа в спальне чужого дома. — Ты должна помочь мне не совершить ошибок и не раздражать тетю Кэтрин. Зачем ты оставила меня, мама? — снова и снова сквозь слезы спрашивала она.
Мелите хотелось верить, что мать была с ней рядом и готова в трудную минуту поддержать ее. Девушке было так одиноко в темноте, в незнакомом доме, перед лицом неизвестного будущего.
Она закрыла глаза и постаралась заснуть. Ее охватила дрожь, но не от холода, а от страха перед неизвестностью и растущего чувства одиночества.
По дороге из Лондона, в комфортабельном экипаже, присланном за ней маркизой, Мелита начинала испытывать все большую тревогу.
Когда рано утром она покидала дом тетки, с ней никто не простился. У нее было такое чувство, как будто она пускалась в приключение, не зная, что ее ожидает и чем все это кончится.
Карета, в которой ехала девушка навстречу судьбе, была гораздо роскошней, чем та, в которой ей пришлось путешествовать накануне, и запряжена великолепной четверкой лошадей.
Ей бы хотелось присмотреться к ним поближе, но Мелита не осмелилась попросить об этом, боясь насмешек, потому что слуги маркизы относились к ней так, словно она была им ровней.
«Я и правда ничем не лучше их», — подумала она, но эта мысль ее мало утешила.
