Поль и Виргиния. Индийская хижина | страница 67

С этими словами добрый старик удалился, проливая слезы; и у меня текли они не раз в течение этой мрачной повести.

Вот короткая индийская повесть, в которой содержится больше истин, нежели во многих исторических сочинениях. Я задумал ее в виде приложения к отчету о путешествии на Остров Франции, выданному мною в свет в 1773 году и подготовляемому к переизданию с добавлениями. Поскольку речь там идет у меня об индусах, живущих на этом острове, мне захотелось присоединить также изображение нравов, какие наличествуют в самой Индии, использовав для этой цели довольно примечательные сведения, раздобытые мною. Таким-то образом я придумал происшествие, которое и связал с одним историческим анекдотом, образующим вступление. Я имею в виду компанию английских ученых, посланных лет тридцать тому назад в разные части света для собирания сведений по нескольким научным вопросам; я видел одного из них, который отправился в Индию, чтобы способствовать прогрессу истины. Однако ввиду того, что это происшествие оказалось как бы независимой вставкой в мой труд, я счел более уместным издать ее отдельно.

Я должен предупредить здесь, что в мои намерения отнюдь не входило представить в сколько-нибудь смехотворном виде академии, хотя у меня достаточно поводов сетовать на них, — не столько в отношении меня лично, сколько в отношении интересов истины, которую они часто подвергают гонениям, когда она оказывается в противоречии с их системами. Однако я весьма многим обязан нескольким английским ученым, которые без личного знакомства со мною почтили мои «Этюды о природе» самыми хвалебными отзывами и не побоялись предать гласности, как это можно видеть, между прочим, но извлечениям из этих статей, напечатанных во «Французском монитёре» 9 февраля 1790 года. Характеристика, данная мною одному из их собратьев, служит доказательством, не допускающим кривотолков, моего уважения к ним. Я и в самом деле должен был считать поступком, заслуживающим всей признательности их нации, то, что они сделали опыт приобщить Англию к истинам других стран, совершенно так же, как я считаю, что попытка перенести из Англии свет знаний в страны дикие — таковы путешествия Кука и Бэнкса — достойны всей благодарности рода человеческого. Примеру одного последовала Дания, примеру другого — Франция, однако обе — весьма незадачливо, поскольку из двенадцати датских ученых вернулся к себе на родину лишь один и нет никаких вестей о двух военных французских судах, отправленных с этой человеколюбивой миссией и командуемых несчастным Лаперузом. Следовательно, отнюдь не самую науку хулю я, а хочу лишь показать, что ученые корпорации своею притязательностью, своею ревностью и своими предрассудками являются слишком часто препонами для движения науки вперед.