— А я, Сань, еду! Сейчас еду. Вот, блин, представляешь, после наркотиков — и за рулем! Эти, как ты говоришь, ублюдки — обычные русские провинциальные парни из Волгоградской глубинки. Разнюхали, что есть такой замечательный Малкович, который — просто дурак: возит в машине «бабок» немеряно, без охраны. А я-то деньги на счет положил. С собой у меня оказались лишь пара векселей. Как чувствовал! Вот они и давай изгаляться, требовать деньги. Сопротивлялся я долго. Потом пришлось пообещать им финансовую поддержку. Более того, они будут у меня работать.
— Андрюх! Ты издеваешься?
— Отнюдь. Они мне умереть не дали. Не убили же?! Такова моя благодарность им за сохраненную жизнь.
— Я с «отморозками» не якшаюсь, — резюмировал Смирнов.
— Ой, чей это голос слышу я, или мне это только почудилось?.. Смирнов! Родной! Как же я вас всех люблю, ребята! Приеду: возьмем пивка, девочек — и на море!.. Ва-у!.. Пост ГАИ виднеется впереди. Ростов! Уже Ростов. Теперь уже близко. Ждите…
Гаров и Мердыев сворачивали на улицу Ленина. УАЗик громыхал как ненормальный. Июльское солнце, расплавлявшее даже асфальт, постепенно уходило с зенита. Ейская жара спадала.
— О, Дарья Свириденко с Максом! — игриво сообщил Мердыев.
— Где? — повернул голову к тротуару сидящий за рулем Гаров.
— Да вон же, у санатория! Что, решил остановиться?
— Давай подвезем!
— Смотри у меня, Гаров! Она — девушка замужняя!
— Ну так и я женат!
Машина остановилась прямо рядом с Дашей. Она обернулась на сигнал. Улыбнулась, увидев знакомые лица.
— Красавица! Нам не по пути? — выглянул в открытое окно Александр. Потом Даша будет вспоминать каждое его слово, каждый взгляд, а пока — улыбка не сходила с ее губ. Мердыев молча поглядывал: то на Гарова, то на Дашу.
— Может и по пути. Я же не знаю вашего направления?! А мы идем домой.
— Значит, заполняйте свободные места.
На заднее сиденье забрался сначала ребенок, затем молодая мама.
— Санек звонит? Что говорит? — предусмотрительно напомнил о муже таджик. — Когда вернется?
— Говорит, Питер больше нравится, чем Москва. Только холодно там и дожди.
— А-а-а! А нам тут хорошо-о-о! Нас и тут неплохо кормят, — схохмил Гаров, подражая голосом мультяшному попугаю Кеше и вытирая салфеткой пот со лба. — Не поедем в Питер!
В какой-то момент Даше показалась в словах Гарова легкая обида или соперничество с ее мужем. «Действительно, почему Свириденко сразу умчался с Малковичем в Питер, а все остальные здесь? Почему Андрей взял с собой не Гарова? Она была счастлива рядом с Гаровым. Да! Да! Да! Тысячу раз счастлива! Но поняла, что в эту минуту он предпочел бы оказаться на месте Свириденко. Ее муж — гиперхолерик. Он борец! Без тени сомнений — «Я»! А Гаров? Лидер. Безусловно. Но другого плана. Он внушает любовь. Харизматик… Свириденко любить нельзя: чувства — для него слабость. Гарова — нужно, он без чувств не выживет. Я люблю! А любима?». Так про себя рассуждала Даша, наблюдая проплывающие мимо елочки.
