На ее юбилей — пятьдесят лет — я хотел сделать для нее что-нибудь особенное. Мне было пятнадцать, и я осознавал, что такой сын, как я, совсем не подарок. Мне хотелось сказать ей, что я ее люблю, и тогда для меня это было важно. Я решил нарисовать ее портрет, но когда я поделился этой идеей с папой, он сказал:
— Мне кажется, она бы предпочла наш семейный портрет.
Я знал, что он прав, и стал думать, как это сделать. Моя идея была — изобразить всех нас сидящими вместе на диване, но мне хотелось устроить сюрприз, поэтому я стал заходить в гостиную, когда она там смотрела телевизор или читала, и делать наброски, чтобы запомнить детали: как она держит голову, слегка наклонив ее на одну сторону, как скрещивает ноги, подложив ступню под лодыжку.
Мне кажется, личность скрывается именно за этими деталями, и если их точно ухватить, вы увидите самого человека.
После смерти Саймона прошло уже много времени, и не то чтобы мы каждый день его вспоминали. Ну, может, мама и вспоминала, а я, конечно же, нет. Совсем не так, как сейчас. Но я решил, что на семейном портрете он тоже должен присутствовать.
В конце концов я придумал штуку, которой очень горжусь, а со мной это бывает редко. Я взял одну из стоявших на камине фотографий Саймона, ту, на которой он гордо улыбается в своей новой школьной форме, и нарисовал ее на маленьком столике у дивана, куда мы кладем газеты. Маму я посадил рядом с ним, а себя — между ней и папой. Мамины скрещенные ноги получились у меня просто отлично, а папу я нарисовал прикусившим нижнюю губу, как он делает, когда старается сосредоточиться. Автопортрет — это самое трудное, надо ухватить свой собственный характер или хотя бы иметь о нем представление. Я долго думал и решил изобразить себя с блокнотом на коленях, рисующим какую-то картину. Если вы внимательно присмотритесь, то увидите верхний край картины — это как раз наш семейный портрет.
Мне кажется, именно этим я сейчас и занимаюсь: вписываю себя в свою собственную историю и рассказываю ее изнутри.
В больнице я сидел в саду и рисовал свою квартиру. Я представил себе кухню и изобразил ее целиком, с оббитым кафелем и вздувшимися обоями. Бабушка Ну стоит у раковины и чистит овощи, на стойке валяется пачка ее сигарет с ментолом. Когда я рисую картины по памяти, мне важно представлять себе, где бы я стоял, если бы действительно был там. Я стою в гостиной, меня не видно. Я даже изобразил с одной стороны кусочек дверного проема. Получилось неплохо, и я так ушел мыслями в свое занятие, что не заметил, что еще одна пациентка внимательно на меня смотрит.
