Иногда стена рушится полностью.
И тогда появляются эти кошмары.
Но я отвлекся.
Я все время отвлекаюсь. Мне надо сосредоточиться, потому что я о многом хотел написать. Опять же о школе. Лето прошло. Уже кончался сентябрь, а я все еще не вернулся в школу. Нужно было что-то решать.
Позвонил директор, и я со своего наблюдательного пункта на лестнице слышал мамину часть разговора. Разговором это можно было назвать только с натяжкой. Она просто без конца повторяла «спасибо». А потом позвала меня к телефону.
Это было странно, потому что я никогда не разговаривал с директором школы, только с учителями. Я не припомню, чтобы я хоть раз говорил с директором, а теперь он на том конце провода обращается ко мне:
— Привет, Мэтью, это мистер Роджерс.
— Здравствуйте, сэр, — выдавил я. Мой голос внезапно сел. Я ждал, что он продолжит, и мама сжала мое плечо.
— Я разговаривал с твоей мамой, но мне бы хотелось поговорить и с тобой. Ты не против?
— Не против.
— Я знаю, что тебе очень плохо и грустно. Я могу только представить, как трудно тебе пришлось.
Я ничего не ответил, потому что не знал, что можно на это сказать, поэтому повисло долгое молчание. Потом я начал соглашаться, что да, это было трудно, но мистер Робертс заговорил одновременно со мной, повторяя, что это печально. Потом мы оба замолчали, чтобы дать друг другу высказаться, и никто из нас так ничего и не произнес. Мама потерла мне спину. Я никогда не умел разговаривать по телефону.
— Мэтью, я не буду тебя задерживать, потому что понимаю, что тебе сейчас непросто. Но я хотел тебе сказать, что мы все о тебе помним и скучаем. И сколько бы времени тебе ни понадобилось, мы будем рады тебя видеть. Поэтому ты не должен бояться.
Странно, что он это сказал, потому что до того момента я совсем не боялся. У меня были разные чувства — я сам не мог в них толком разобраться, — но я совсем не боялся. А когда он так сказал, я вдруг понял, что боюсь. Поэтому я только несколько раз поблагодарил, и мама улыбнулась мне слабой улыбкой, одними губами.
— Дать вам маму?
— Не надо, мы с ней уже все обсудили, — ответил мистер Роджерс. — Я хотел немного пообщаться с тобой. Надеюсь, скоро увидимся.
Я опустил трубку, и она с глухим стуком упала на рычаг.
Мы так и не увиделись. Я еще долго не ходил в школу, а потом пошел совсем в другую. Не знаю, почему так получилось. Когда тебе девять лет, с тобой никто не советуется. Тебя просто без объяснений забирают из школы и не говорят почему. Никто не должен перед тобой отчитываться. Мне кажется, главная причина почти всех наших поступков — это страх. Мама очень боялась меня потерять. Думаю, все дело в этом. Но я не хочу, чтобы у вас возникло предубеждение.
