— Виктория, девочка моя, — говорила Филлис теперь, — что ты делаешь на этой никчемной работе, ты же такая умная?
— А вы бы чего хотели? Что мне делать?
Филлис думала так: «Боже мой! Уходи оттуда, не трать время попусту, потом встретишь мужика — и все, тебе конец». Но она не хотела будить в Виктории дурную кровь, которая в ней непременно таилась: женщин всегда подстерегает дьявол, маскируясь улыбками и лестью.
Подавшись вперед, Филлис взяла девушку за руки и отбросила все мысли о том, что может оказать на нее дурное влияние:
— Молодость дается только раз, — сказала она. — Ты хороша собой, хотя человек красив настолько, насколько красивы его поступки. Ты пока ничем не обременена, — Виктория обратила особое внимание на слово «пока», которое выдавало отношение Филлис Чедвик к собственной жизни.
— Виктория, тебя могли бы взять не только туда. Пока не попробуешь другую работу, не узнаешь, как это бывает, — Филлис не сказала: «Уж если я нашла себе хорошую работенку, хотя не была столь миловидной, то чего же можешь добиться ты с таким лицом и фигурой?»
— Не ограничивайся только тем, что можно найти тут, в нашем районе. Выбирайся на Оксфорд-стрит, Найтс-бридж, Брент-кросс и выбирай самое лучшее место, заходи с деловым видом и говори, что ищешь работу.
Еще она предложила Виктории стать моделью, ведь сама Филлис больше всего мечтала именно об этом, но не имела задатков.
— Почему бы и нет? Ты хорошо сложена, и лицо под стать.
У Виктории было все самое лучшее из того, чего добилась она сама, и более того. Филлис Чедвик происходила из рода рабов, даже их фамилия, Чедвик, принадлежала рабовладельцу, но знала, что она достаточно хороша, чтобы устроиться там, куда ее родителей даже не пустили бы. Но все время, что Филлис говорила, на ее нервах играла пугающая мысль: я посылаю ее на путь опасности, разве нет? Но эта девушка так разумна, так сдержанна, с ней ничего плохого не случится.
Она дала Виктории денег, велела ей пойти и принарядиться, но не чересчур ярко.
Девушка все усвоила, оценив по достоинству все, что вкратце узнала о судьбе своей благодетельницы и что предстояло еще раз обдумать.
Она приоделась и, воодушевленная наставлениями Филлис, начала с самой главной улицы, Оксфорд-стрит, так как пока еще не знала ничего лучше и популярнее. Какое-то время она торговала там парфюмерией, а потом, выяснив, что еще не самый рай, устроилась ассистенткой в воистину эксклюзивный магазин, но ушла и оттуда, когда ей надоело, поскольку, при поддержке Филлис, она находила недостатки даже на самой большой высоте. Виктории было противно продавать красивые платья чрезмерно уродливым или старым теткам, платья, которые лучше бы выглядели на ней самой — а это действительно было так, так что она стала фотомоделью: не в жанре порно, но в снимках все равно было достаточно эротики, чтобы смутить ее. А потом, оказавшись такой же противоречивой, как и Филлис, которая, с одной стороны, подталкивала ее, а с другой — предостерегала, начала позировать обнаженной другому фотографу. И все это время Виктория откладывала деньги, копила — они должны были стать будущим взносом за жилье, ее, собственное.
