Самые гордые из придворных упирались головой в землю, чтобы без стонов сносить боль: зачастую они стирали бороду в кровь, но не издавали ни звука. Другой возможности выразить протест не существовало.
Мы часто говорим, что китайцы обладают невероятным влиянием: все народы, вторгавшиеся на территорию Срединного царства, в конце концов «окитаивались» — тому есть множество примеров. Возьмем самый ранний из них: в эпоху Северной Вэй[24] император Сяо-вэнь Ди, именовавшийся Тоба Хуном, произвел ряд реформ и стал править на китайский манер. Еще один яркий пример — маньчжуры, повторившие опыт Тоба Хуна. А ведь оба эти события произошли в период крупнейших иностранных вторжений! Но и тогда последнее слово оставалось за китайцами. Впрочем, не стоит забывать, что, заимствуя китайскую культуру, пришельцы в первую очередь усваивали самые косные ее черты, поэтому результат был неутешительным. После того как процесс ассимиляции завершался, пришлые народы не становились сильнее, напротив — приходили в упадок. Так, император Тоба Хун запретил сяньбийцам говорить на родном языке, а исконные их фамилии велел заменить китайскими. Кроме того, он позаимствовал китайскую удельную систему, дворцовый этикет и социальный строй, при котором сословное положение стало передаваться по наследству. Всего этого раньше не было в сяньбийском мире. Сяньбийцы издревле были вольными кочевниками, людьми с открытым характером, не знавшими такого отчуждения, какое царило в феодальном обществе, а теперь некая чужеродная сила последовательно разрушала давнюю гармонию.
Вопрос из зала. Позвольте узнать, а как осуществлялось наказание тинчжан?
Бо Ян. Тинчжан — это попросту порка. (Смех.) Провинившегося чиновника клали лицом вниз — четверо евнухов, держа его за руки и за ноги, на голову надевали холщовый мешок, два других евнуха придерживали его за бедра. Если император велел нанести сто ударов, били сто раз. Обычно количество ударов при таком наказании не превышало ста, в противном случае человек мог умереть. Палачи старались угадать волю начальства: если император лишь невзлюбил наказуемого, но не желал ему смерти, он и от ста, и — даже от двухсот ударов не отправлялся на тот свет. Если же император выносил смертный приговор, хватало и тридцати-сорока ударов, чтобы забить виновного насмерть. Обычно, если порке подвергали чиновника или простолюдина, в дело шли взятки, тогда, несмотря на громкие крики и ужасные с виду муки, провинившегося не только не запарывали до смерти, но даже если кровь лилась рекой, до «мяса» не доходило: было больно, но угрозы для жизни не было. Люди, которым поручали порку, проходили специальное обучение: пучок рисовой соломы оборачивали бумагой: следовало бить так, чтобы солома крошилась при каждом ударе, но бумага не рвалась. Это особо изощренная пытка — кожа остается целой, но ткани под ней превращаются в кисель. Ничто не могло так сильно подорвать чувство человеческого достоинства, как система тинчжан. В Европе в XIV–XV веках уже началась эпоха Возрождения, в Китае же по-прежнему в ходу было наказание палками, и это не может не наводить на грустные мысли.
