А внизу под горой — обширное и чистое озеро. К нему вела каменистая извилистая тропа, в ней вырублены ступени, рядом прилажены перильца. На обширных площадках можно отдохнуть во время подъема и спуска. С этих площадок удобно обозревать окрестности.
После смерти Степана Ивановича парк несколько пришел в запустение, но все же еще был весьма хорош. Именно сюда направилась вереница карет в одно воскресное утро. Ехали в первой карете Лерхе и Шершпинский, за ними — все те же господа, что были на древне-гречеческой пирушке. Только девицы на сей раз были иные.
На этот раз губернаторский отдых было решено устроить здесь, вблизи города, потому что к Басандайке он стал испытывать отвращение. Он так и заявил своему полицмейстеру:
— На Басандайку больше не поедем! Покойный окружил себя орлами и приведениями. Колокола там звонят и орлы бросаются. Бог с ним, пусть спит Степан Иванович в своем приюте. Подыщите другое приятное местечко. И девиц других, не из борделей, знаете, что-нибудь этакое, первозданное!
— Может быть, Оленеву? — опрометчиво спросил Шершпинский.
Герман Густавович насупился:
— Как это вы так строите свои тайны, что слухи тотчас разносятся по городу? Говорят, какое-то письмо в Омск отправлено. Гласные шумят, Акулов этот, черт бы его побрал!
— Это в обычаях черни — выдумывать всякое про столпов общества! — солидно сказал Шершпинский. — Но я могу доложить, что мы приняли исчерпывающие меры. Подосланный из Омска агент попался на карманной краже: спер часы у местного бакенщика. Публика выместила на нем свой гнев. А Верочкину опекуншу, мадам Ронне, мы убедительно обвинили в связи с фальшивомонетчиками и польскими бунтарями. Ей не выбраться теперь из острога. Томские модницы теперь надолго останутся без французских шляп! — хохотнул Шершпинский.
— По нашим сведениям, Верочка никому, кроме этой проклятой француженки, ничего не говорила. В гимназическом пансионе все спокойно, с директрисой мы позанимались.
Правда, есть еще заковыка. К нам переведен один правдоискатель из Кузнецка. Ссыльный по фамилии Берви-Флеровский. Лазит по всяким грязным лачугам, выспрашивает. Рабочий вопрос изучает. Но я нагоню на него такого страха, что он быстро про свои исследования забудет.
— Я слышал об этом прохвосте! — воскликнул губернатор. — Не дай бог, если он узнает про Верочку. У него связи с писаками всех мастей. Старайтесь его изолировать. Вы это заварили, вы и расхлебывайте!
— Вам не о чем беспокоиться. Нет никаких доказательств. Ничего нет. И не было. В этой баталии нами одержана полная победа! Будем развлекаться!
