— Какие это были слова?
— Сейчас я точно не помню, в материалах следствия они есть. Вспоминается только, что он ее о чем-то умолял, а она настаивала повременить.
— К сожалению, все попытки отыскать следы игуменьи успехом не увенчались. Какое у Вас сложилось впечатление об этой женщине? Не притворялась ли она?
— Отношение о ней у меня сложилось самое уважительное. Она ведь совсем юной девушкой пришла в монастырь и богоугодными трудами заслужила свое положение. Ее любили и почитали насельницы, прихожане и церковное начальство. Помнится, в какое отчаяние она пришла, когда трудами «Таси» исчезла чудотворная икона. Игуменья сочла это смертельным ударом по престижу обители. Если бы икона вскоре не нашлась, возможно, матушка скончалась бы от горя. А когда конфисковали драгоценную утварь, более всех ее угнетало то, что вещи, которые монастырь собирал сотни лет, пойдут по цене металлолома, исчезнут творения великих древних мастеров, погибнут предметы высочайшего художественного уровня. Я не могу себе представить, что такой человек мог бросить монастырь — дело рук своих в трудную минуту, оставить на произвол судьбы руководимый ею коллектив, нарушить обет, данный Богу и церкви, и, выцарапав из чудотворной иконы драгоценный камень, скрыться неизвестно куда, оставив при этом значительные ценности в своем сейфе.
— Как Вы считаете, у нее была возможность покинуть монастырь незамеченной привратницей?
— Да, такая возможность была. Дело в том, что ворота запирались не на замок, а на засов с внутренней стороны. Войти в ворота, минуя привратницу, было невозможно. А выйти — иногда можно было, когда привратница ненадолго отлучалась или вздремнула.
А так как матушка исчезла в момент пожара (до этого ее видели монахини), то во всеобщей панике и суматохе у нее была такая возможность. Только зачем? Невозможно представить, что рачительный руководитель убегает прочь, когда в его хозяйстве пожар.
— Не казалось ли Вам, что игуменья подвержена влиянию, каких либо сект или иных вероисповеданий?
— Да нет, по-моему, она была фанатично преданная православная христианка.
— Как Вы думаете, у игуменьи была возможность, во-первых, заказать изготовить страз, а во-вторых, заменить стразом драгоценность?
— Я анализировал различные варианты и убедился, что ни то, ни другое невозможно. Оклад с реликвией находился в сейфе в ризнице, куда допускалась только одна старица. Ключи от сейфа были лишь у нее и у матушки. Покидать монастырь ни старица, ни келейница, прислуживающая игуменье, не имели права. Выход в город с разрешения игуменьи имели две монахини, которые занимались снабжением. Следовательно, для того, чтобы вынести оклад из монастыря и вручить его ювелиру, старица должна была передать его монахиням, а те, в свою очередь, не могли действовать без указания игуменьи. Аналогичную операцию надо было проделать для возвращения оклада на место. Слишком громоздко, и слишком много людей участвуют в операции.
