— А что же ты ела?
— Добрые люди не дадут с голоду пропасть: кто яблочко подаст, кто яичко, а кто и хлеба кусок вынесет.
— А куда ты теперь подашься?
— Сейчас я никуда отсюда не уйду, пока Мама не отпустит. А вообще у меня есть задумка дойти до Селигерских монастырей.
— Тася! У тебя очень интересное лицо. Можно, я напишу твой портрет?
Бросив на него острый, пронизывающий взгляд, идиотски хихикнув, девочка опрометью выскочила за дверь. Больше она в мастерскую не приходила.
Но вскоре появился новый визитер. Это был представитель местной власти, солдатский депутат, с палочкой после ранения. Говорил он на невероятной смеси русской и украинской речи, какой пользуются жители юга России. Вот на этой-то смеси он и объяснил Сергею цель своего прихода. В особнячке какого-то купца решили организовать клуб для трудящихся района. В клубе должны были работать различные кружки. Прослышав, что в монастыре работает «акадэмик живописи», он загорелся мыслью привлечь того к руководству кружком «рисования и живописи».
— У нас есть учитель рисования, або вин малюе тильки акварелью, а маслом не може.
— Ну что же, я думаю, что смогу выкроить время дать несколько уроков живописи вашим ребятишкам.
— Та ни, не тильки робята, есть одна людына — вин у нас малюе декорации к спектаклям, вин просыться навчить його.
— Ну и он путь приходит.
— Есть еще одна жинка, вона малюе коврики и продаеть их на базаре. Тоже просытся навчить.
— Вот тут я, кажется, бессилен. А впрочем, пусть приходит и она.
Сергей предупредил, что сможет провести всего несколько занятий и только в вечернее время, после своей основной работы, а дальнейшей работой кружка пусть руководит их учитель рисования.
Обговорив все детали будущего сотрудничества, депутат отправился к игуменье.
— Мы тут клуб открываем, хотим русский народный хор организовать. А у вас есть одна дивчина, дуже гарно спивае и на пианино може. Учителка ваша.
— Это невозможно, — возразила игуменья. — Она послушница, а у вас в хоре и мужчины поют, да и гармонист, небось, есть.
— Ни, нема чоловиков, тильки девчата та жинки.
— Ну, все равно. Негоже будущей монахине выступать в светском хоре, тем более руководить им.
— А я думаю, негоже отказывать советской власти. Вот ваш поп попросил советскую власть починить вашу икону — и она прислала акадэмика с Петроэграда. А мы просим, чтобы ваша дивчина помогла нам организовать хор, так вы ломаетесь. Нехорошо, мать, стыдно. Я ведь для людей стараюсь.
