— А чего он дал-то тебе?
— М-м… да он так… знаешь, внушением… Ты же знаешь, как он умеет успокоить и в равновесие чувства привести… Но все-таки ты уж немного нелюбезно, Габриэль, с ним… Как-никак он эмигрант, страдал из-за якобинцев.
— Тьфу-у! Да что мне с ним, голоштанником, дружбу вести? Да ежели бы его, старую поганку, на гильотину вместо его величества, прекрасного короля Франции Людовика, положил, да в придачу еще целую связку таких фертов, так история от сего только бы выиграла. Я, когда смотрю на сию человечью дребедень без чинов, без роду, чувство святого гнева испытываю, как сие случилось, что они вот спасены, а семейство Людовика шестнадцатого погибло горестно и бесславно.
Гаврила Семеныч вздохнул и старчески-раздраженно сказал:
— И-и, прошу тебя, Машенька, сего болтуна к столу не приглашать никоим образом!
Степан очищал садовые дорожки и увидел в открытые ворота, как к начальникову дому сворачивает белая пара майора Тучкова. Майор сидел прямо, высоко подняв голову. Два солдата стояли на запятках.
Степан вдруг отбросил лопату. Вмиг подумалось, что в переднюю сейчас наверняка выйдет Веринька. Недавно она жаловалась на Тучкова.
Степан, отряхиваясь на ходу, побежал в свою комнатушку, накинул камзол, надел парик и широкими шагами на цыпочках, через нижний коридор, прошел парадную лестницу и притаился за занавесью.
Майор стоял перед зеркалом, поправляя одной рукой золотой эфес, а другой подкручивал черный ус, вполголоса спрашивая играющим тоном:
— Утверждаешь, что ее превосходительство дома?
Веринька отвечала, опустив голову.
— Да-с. Дома.
Майор отошел от зеркала и, раскачиваясь стройным, затянутым в мундир станом, спросил в нос:
— A-а как на французском диалекте будет: я… вас… обожа-аю? Ну?..
Веринька прошептала:
— Je vous adore.
Майор вдруг оглянулся воровато и хищно:
— Да из тебя ч-чудная метреска выйдет…
И майор, прищелкнув языком, протянул вперед руки… Но… тут же отшатнулся назад — твердая рука отбросила его к окну. Веринька тихо вскрикнула.
Майор на миг опешил, широко открыв рот. И вдруг прыгнул на дюжего гайдука, вцепившись смуглыми пальцами в малиновый камзол.
— Что с-сие обозначает, а? Х-хам!
Степан легко снял его руки со своих плеч и сказал громким шепотом, впиваясь разгоревшимися глазами в бледное от бешенства лицо майора:
— Сия девица — невеста моя… Нельзя ее трогать!
Веринька испуганно упорхнула в комнаты.
Майор не нашелся сразу и только прошипел вслед:
— Т-ты… холоп мерзкий… ответишь за бунт! Уф!
