— Девчонка жива.
— А батя ейный?
Я обернулся в сторону «скорой». Второе тело, которой только что извлекли из машины, лежало рядом с каретой, полностью накрытое простыней.
— Хана ему.
— Жалко.
— Ты, Бэк, извини, если сможешь. Это были мои проблемы.
Он закашлялся, отвернул голову в сторону и сплюнул кровь на асфальт. Потом сказал:
— Не пори ерунды. Ты думаешь, это моя первая терка с Эдиком? Я же тебе говорил — у меня с ним давно несрастухи прут. Все к этому шло. Все. А тут он еще откуда-то узнал, что это я Маленького Борю кончил. Понимаешь? Так что разговора с ним у меня не получилось. У себя-то он зассал разборки устраивать. Шестерку вот подослал. Так что и ты, Мишок, поосторожнее. Охотиться на тебя будут. Всерьез и по-настоящему.
— Да я за четыре часа привык уже.
Бэк не ответил. Предыдущая длинная речь утомила его, и теперь он отдыхал, снова уставившись в небо. К тому же наконец приползли санитары. Один из них взял меня за плечо и оттолкнул в сторону. Грубо и незатейливо. Я потерял равновесие, но успел опереться на руку и не упал. Изрядно разозлившись, вскочил и зло вытаращился на подошедшего, намереваясь что-нибудь сказать. Или даже сделать.
— Отойди! — сказал санитар.
— Ему волноваться сейчас нельзя! — встрял из-за его спины доктор.
— А никому волноваться нельзя, — я исподлобья оглядел их. Санитар, видимо, понял, что дело пахнет керосином, а потому поспешил загладить предыдущую бестактность, сообщив извиняющимся тоном:
— Нам на носилки его перегрузить надо.
Я раздумал затевать скандал. Он был прав. А что толкнул — так это все от нервов.
Бэка переложили на носилки и прикрыли простыней. Потом подняли и понесли к «скорой». Рядом семенил доктор. Я попытался пристроиться с другой стороны, но он вытянул в мою сторону руку и возмущенно пискнул:
— Куда вы? Я же сказал — нельзя!
— Не говорил ты ничего подобного, — возразил я.
— Уйди на хрен, медик! — поддержал меня и Бэк. — Надоел, в натуре. Хоть одна знакомая харя перед смертью.
— Слышал, да? — я выпятил челюсть в сторону доктора. Тот махнул на меня рукой — мол, делайте, что хотите — и дальше семенил уже молча. Я перевел взгляд на Бэка. — Ты, Бэк, погоди умирать. Медицина сейчас из говна конфетки лепит.
— Из такого говна уже ничего не слепишь, Мишок, — усмехнулся Бэк посеревшими губами. — Ты мое тело пощупай. У меня только руки действуют. Ниже пояса — желе. Я, когда полз, чувствовал, как оно за мной по земле переливается. Как у осьминога. Противно. — Он помолчал, потом добавил: — А Кар на Свердлова, 79 живет, Мишок. Ты этот адресок подальше объезжай. Береженого бог бережет. Черт, а подыхать-то как не хочется!
