— А вы мне, может, жизнь спасли. Если бы вы мне искусственное дыхание не сделали, я бы, может, концы отдал. Как вас зовут?
— Меня Лена зовут. И я вам искусственное дыхание не делала.
— Все равно я ваш должник, — настойчиво сказал я. — А долги надо платить. Вы что предпочитаете?
— Это просто моя работа. А предпочитаю я шампанское. Советское. Рижское. Полусладкое.
— Хороший вкус, — одобрил я, хотя шампанское ненавидел. — Так я приду сегодня вечером с шампанским?
Медсестра, наконец, оторвалась от окна и внимательно осмотрела меня. Я на всякий случай оперся руками о подоконник, чтобы отсутствие обручального кольца было заметнее. Но она, кажется, на безымянный палец даже не посмотрела. Все больше на морду пялилась. Впрочем, осмотр ее удовлетворил, потому что слегка расслабилась и сказала:
— Только попозже. Когда процедуры закончатся. Давайте в десять.
— О чем разговор! Часы сверять будем?
В больницу я приперся, как и обещал, к десяти. В руках имел пакет, в котором призывно позвякивали: бутылка шампанского для Лены и две бутылки водки для меня и других желающих, если таковые найдутся. Я по собственному богатому опыту знал, что таковые обязательно найдутся. Правда, совсем не был уверен, что мне будет дозволено присутствовать на гипотетической пьянке в больнице, но очень надеялся на это. А как иначе встретиться с господином Ломановым и составить с ним разговор, не вызывая подозрений?
Кроме спиртного, я прихватил с собой и закуску. Конфеты и фрукты — под шампанское, пельмени, общим весом в два кило — под водку. Если даже меня с позором изгонят, взяв только шампанское и все, что к нему прилагается, остальному я пропасть не дам. И два килограмма пельменей — не так уж много после ужасов сегодняшнего дня.
Потому что из больницы полушубок, как и грозился, отвез нас с Яном в отделение, где попытался проделать со мной то же, что его коллега Коль накануне. То есть, снять показания. И, надо признаться, добился в этом несколько больших успехов. Не от того, что был в большей степени профессионалом, а потому что сегодня я располагал кое-какими фактами. Но общий итог беседы полушубку все равно не понравился. И он с позором выгнал меня из кабинета — в этом у них с Колем случился паритет.
После меня в кабинет был затащен Литовец. Но лучше бы полушубок этого не делал. Потому что единственное, чем отметился напарник — напрочь испортил свой имидж крутого прибалтийского мужика, с ходу облевав стол полушубка, и все, что на этом столе было. А потом упал в обморок.
