Он умолк, глядя на меня хитро, дескать, какой же молодец, все угадал и понял.
— Ордоньес, — сказал я с мукой, — ну?
— Я почти все корабли задействовал, — пожаловался он, — все перевозил и все еще перевожу их в Гандерсгейм!.. Теперь старую гвардию можно оставить в Гандерсгейме, а новых пустить завоевывать Сен- Мари, Ваше Величество. Пусть добывают себе честь и славу, выказывая доблесть в боях. Да и чуточку поссорить вестготцев и сен-маринцев на всякий случай не помешает.
Я взглянул на него остро, этот морской волк уже начинает мыслить шире, понимает не только насчет умелого выстраивания кораблей для морского сражения.
— Как там армии стальграфа и рейнграфа?
— Постоянно начеку, — заверил он. — Я к ним перевез малость вестготцев. Больше для укрепления духа, пусть турнедские лорды видят, что их не оставили.
Я довольно хлопнул себя по колену, чувствуя, как меня распирает счастье.
— Ордоньес, ну разве я не молодец? Разве я не гений?
Он спросил с интересом:
— Ваше Величество?
— Помнишь, — сказал я, — когда ты сказал там в маркизате, что никогда не подчинишься мне и не сойдешь на землю? Ты ожидал ссоры, драки, уж и не знаю, чего ты ждал больше… а я вместо того отдал тебе корабли всех, кто решил осесть на земле и пустить награбленное в дело!.. Ты сперва было опешил…
Он широко заулыбался.
— Было дело. Но вы так круто взялись, так умело рулили и меняли галсы, что все ошалели и как-то быстро начали подчиняться. А я понял, что отныне всегда буду служить вам, когда по вашему приказу пересек океан, о чем раньше и помечтать не мог, и обнаружил вас на противоположном берегу!.. Вот тут-то и начались приключения. Я только ради них и ушел в море, а вовсе не ради разбоя, как многие думают.
Чаши и кубки я заполнил сам, нимало не чинясь, дескать, не царское это дело. Ордоньес все понимает, настоящие мужчины не страшатся себя уронить и могут себе позволить не соблюдать всякое мелкое и потому признают такое же право и за другими.
Пришли капитан Джордж-Якоб и его два помощника, пока корабль разгружается в бухте, что скоро станет и портом. Ордоньес, с моего милостивого разрешения, угостил их коньяком, отчего те пришли в восторг, но отпустил всех троих милостивым мановением руки и, когда они вышли, сказал с гордостью:
— Когда еще с Кейданом отчалили от берега, то ушли было в открытое море, а там посмотрели на острова, которые мы в прошлый раз тряхнули… Скажу с удовольствием, так и не отстроились!.. Такие руины… Затем всей эскадрой прошли дальше, а там…
