— А что такое «карьеры»? — спросила Катрин. — Карьеры Марлак?
— Это большие, очень большие и глубокие ямы, вырытые в каолине. Рабочие спускаются туда, наполняют корзины каолином и вытаскивают их наверх.
Катрин бросилась к дому, но у входа внезапно остановилась и, обернувшись, крикнула:
— Спасибо, сударь! Рабочий ласково улыбнулся.
— А моя чашка еще цела, дочка?
— Ну, как же!
Он поднял свою большую тяжелую руку и послал Катрин воздушный поцелуй.
Смешавшись, она замерла на пороге, а когда старик наконец ушел, взбежала, прыгая через три ступеньки, по скрипучей лестнице.
— Франсуа, — еле переводя дыхание, выпалила она, — знаешь, Франсуа, они нас опередили… В Марлаке, в ямах, которые называются карьерами, они роют в каолине глубокую-преглубокую дыру и, наверное, через несколько дней доберутся до Китая!..
Она тут же пожалела, что сказала это, потому что Франсуа вдруг побледнел и гримаса исказила его лицо.
— Тебе больно? — испугалась Катрин. — Да.
Он обхватил обеими руками больную ногу, попробовал сдвинуть ее с места и слабо вскрикнул.
— Проклятая култышка! — сказал он гневно. — Пока выздоровеешь, наверняка опоздаешь… Другие попадут первыми в Китай через этот тоннель…
В Жалада Катрин дружила с Анной Мориера и Марион Лагранж, в Мези — с Мари Брива. Но в городе у нее долго не было подруг. Братья ее первыми свели знакомство с девочкой и мальчиком, жившими со своим отцом в хибарке по соседству. Семейство Лартиг было таким же нищим, как и Шарроны, Впрочем, почти все обитатели Ла Ганны не могли похвалиться достатком, исключая, пожалуй, Лоранов.
Лартиг был чернорабочим на фабрике Ла Рейни, Когда-то он работал каменщиком, но потерял правую руку в результате несчастного случая и теперь мог делать лишь немногое. Поэтому заработки его на фабрике были невелики.
Жена Лартига умерла несколько лет назад, и дочка Жюли, чернявая девчушка лет десяти, вела домашнее хозяйство. Сын, Орельен, был на год моложе сестры.
Зимой он посещал монастырскую школу, где и познакомился с братьями Шаррон, на остальную же часть года отец отдавал его в пастухи. У Орельена было тонкое, с правильными чертами лицо, задумчивые серые глаза. Коротко остриженные волосы позволяли разглядеть красивую форму его головы. Но, несмотря на кажущийся меланхолический вид, Орельен слова не мог сказать без шутки. Скоро он стал ежедневно приходить к Шарронам, вернее, к Франсуа. Оба были изрядными болтунами и могли разглагольствовать целыми часами.
