— Ну, чего тебе налить? — спросил Манёф. Жан Шаррон стоял перед столом с шапкой в руках. Глаза у него слипались.
— Что же ты стоишь? Садись, друг мой! — ласково сказал хозяин.
Он взял в руки бутылку и наполнил рюмку густой золотистой жидкостью.
— Попробуй-ка вот это!
Подавая пример, господин Манёф одним глотком осушил свою рюмку.
Жан Шаррон осторожно поднял рюмку за тонкую ножку и опрокинул в рот. Он собирался уже поморщиться, как после стаканчика виноградной водки, и был несказанно удивлен нежной теплотой и ароматом напитка.
Манёф снова наполнил рюмки:
— Ну, голубчик, расскажи-ка нам….
— Что вам рассказать?
— Ты только что вернулся с ярмарки, когда произошел… этот случай?
— Я поднимался из погреба с бутылкой сидра. Мы собирались поднести стаканчик бедняге Мишело.
— Значит, ты встречался с ним сегодня?
— Да, я обогнал его на дороге. Мне, понимаете ли, не терпелось рассказать жене, что я продал теленка.
— Ах да, действительно! Значит, ты его продал, своего теленка? Это замечательно. Скажи-ка мне, любезный, ты ведь доволен своей жизнью в Мези? Земля здесь родит хорошо, и хозяин не надоедает тебе, не правда ли? Хе-хе-хе!
Старик визгливо засмеялся и чокнулся с Жаном Шарроном.
— На этот счет грех жаловаться, сударь.
— Не хватало еще, чтоб ты на меня жаловался, — благодушно усмехнулся Манёф.
Он поставил рюмку на стол и откинулся на спинку кресла.
— Значит, ты последний, кто видел Мишело до… до того, как он свалился под колеса моего экипажа?
Он подчеркнул слово «моего» и покосился на слуг.
— Ну что ж, может, и так, — согласился Жан Шаррон.
— Не «может», а именно так! — отрезала мадемуазель Леони.
Она нервно слизнула капельку ликера со дна своей рюмки. «Какой у нее острый язык, — вяло подумал Жан Шаррон. — Когда они наконец оставят меня в покое?.. От этого ликера еще сильнее хочется спать… Но к чему клонит хозяин?»
Мосье Поль молчал, лишь изредка приглаживая пальцем свои тонкие усики.
— Ты последний, кто видел Мишело живым, — начал снова господин Манёф, — и ты…
Он сделал паузу и продолжал, отчеканивая каждое слово:
— …и ты заметил, что он был пьян!
— Что вы, ничуточки!
— Ну, ну, — мягко проговорил Манёф, — давай подумаем хорошенько и вспомним… Что он сказал тебе, когда ты его обогнал?
— Он сказал: «Эй, ты, видно, очень торопишься, Шаррон!..» Впрочем, нет, он сказал не так.
— Постарайся точно вспомнить его слова, — приказал господин Манёф. — Не торопись, спешить нам некуда.
— Он сказал… он сказал мне: «Эй, Шаррон! Что бежишь? Тебя сам черт не догонит!»
