— Вот и все! — хрипло сказал Робер.
Он вытер руки о штаны и смахнул с лица пот.
Лагранж поднял быка на ноги.
— Ну и силища у человека! — изумленно пробормотал он.
Отец переломил надвое ореховый прут и швырнул в придорожную канаву.
— Спасибо, Робер, — сказал он. — Спасибо.
— Не за что, — ответил работник, подтягивая брюки.
Вечером того же дня, когда Катрин и мальчики уже спали, Мариэтта попросила родителей выйти с ней на минутку во двор. Ей необходимо поговорить с ними наедине.
— Вот еще новости! — удивился отец.
Мариэтта настаивала. Когда они втроем вышли из дома в темноту осенней ночи, девушка попросила у них согласия на брак с Робером.
Ко дню всех святых Шарроны перебрались на ферму Мези, стоявшую на отшибе, километрах в шести от Ла Ноайли. Дом был попросторнее и поновее, чем в Жалада, земля плодородная. Жизнь на новом месте по всем приметам обещала быть хорошей, даже радостной, недаром началась она свадьбой Мариэтты и Робера. Катрин казалось иногда, будто она грезит наяву.
Бревенчатые стены большой риги занавесили белыми простынями и украсили еловыми ветками. Через все помещение, из одного угла в другой протянули под потолком разноцветные бумажные гирлянды. Вдоль стен поставили подковой три длинных стола, украсив их букетами красных и желтых осенних листьев.
В день свадьбы с рассвета зарядил дождь: мелкий, монотонный, бесконечный. Вот незадача! Утром длинный свадебный кортеж, под звуки виолы и флейты, проследовал сначала в мэрию, а оттуда в церковь Ла Ноайли. Дорогу развезло; нарядная процессия утопала в грязи. Женщины приподнимали выше щиколоток парадные черные юбки с красными, зелеными и оранжевыми полосами, кутали плечи кашемировыми шалями и прижимались плотнее к своим спутникам. Их высокие и легкие кружевные чепцы, унизанные, словно бисером, мириадами мельчайших дождевых капель, напоминали больших белых птиц с распростертыми в тумане крыльями. Старики держали над головами громадные, выцветшие от времени синие зонтики. Молодежь предпочитала мокнуть, но щеголять в праздничных нарядах.
Во главе процессии, сразу за музыкантами, шла крошечная новобрачная в длинном светло-сером платье. До мэрии ее вел под руку отец, очень прямой, серьезный и торжественный; обратный путь она совершала уже под руку с молодым мужем, коренастым и, как всегда, насупленным.
Кавалером Катрин был Крестный, приехавший в Мези по случаю свадьбы. Он привез в подарок крестнице голубое платье, которое она обновила в тот же день. Платье было немного широко в талии, юбка слишком длинна, но все равно это было замечательно красивое, просто великолепное платье! Но уже через несколько шагов подол нового платья намок и отяжелел. Видя, что Катрин вот-вот расплачется, Крестный подхватил девочку и посадил ее, как прежде, на плечи. Так они и проделали весь путь до Ла Ноайли, так и вернулись обратно в Мези.
