Но на самом деле терапия состоялась раньше. Не в тот момент, когда клиент принимал какое-то решение. А тогда, когда признал за собой право принимать решение – чему ему жертвовать и чем рисковать. В этот момент он признал свою экзистенциальную свободу.
Но если я не хочу сценарного переключения, то важно выяснить, как теперь обстоит дело с признанием прав мира. Если клиент признал за собой право учиться и ошибаться, то насколько признает это же за своей мамой.
Если переключение действительно обнаруживается, если клиент действительно решил стать параноиком, то, как и в предыдущем случае, – все, что я могу сделать – прояснить экзистенциальное меню. То есть спросить его о том, чем он рискует и чем жертвует, отказывая другим в их правах.
И тогда он скажет, что жертвует отношениями. А рискует тем, что мир все равно продолжит пользоваться своими правами. И то, чего он сможет добиться – либо смерти, либо изоляции. Или еще или еще что-нибудь. Он станет мудрее, если заглянет в свое будущее.
Разница между предъявлением чувств и экзистенциальным отвержением в том, что предъявление чувств регулирует взаимодействие с окружающим миром. Экзистенциальное отвержение уничтожает мир.
Не верить в опасность мира очень рискованно. Но еще более рискованно не верить в его добро. Мир имеет возможности и спасти, и уничтожить. Люди не верящие в права мира, перестают быть чувствительными, бдительными, или алертными, как принято говорить. Людей, не верящих в плохие права мира, неприятности застанут врасплох. Они напоминают легендарных страусов, сующих голову в песок. Люди, не верящие в подарки, не будут замечать своих шансов. Первых Эрик Берн назвал бы неудачниками, вторых непобедителями.
Я как-то ехал в поезде с женщиной, которая пожаловалась мне: «Ну почему одним все падает с неба, а должна всю жизнь биться головой об стенку». Все, что мне пришло в голову – ей ответить: «Как же вы заметите, то, что падает с неба, если все время бьётесь головой об стенку». Фактически, я прояснил ее меню.
Я описал примерные способы работы с суицидной и параноидной позицией. Однако есть клиенты, которые лишают себя прав на вполне добровольной основе.
4.3. Терапия жизненной позиции
Как уже можно было догадаться, жизненная позиция человека достаточно принципиально влияет на его финансовое положение. Наша страна имеет многолетнюю историю плохого отношения к богатым. Пословица: «Если ты такой умный, то где твои деньги?» становиться популярной только в последнее время. Я вспоминаю работу с клиенткой, которая не могла понять, отчего она непрерывно «срывается». Как только ее доходы начинали превышать определенный предел, она вела себя иррационально, так, что денег становилась меньше. Во время работы быстро выяснилось, что с увеличением доходов она начинала испытывать чувство вины перед родственниками, прежде всего перед матерью. Она воспринимала себя как своеобразного «предателя своих». Я подозреваю, что классовый конфликт, который так долго и усиленно позиционировался в нашей стране, продолжает жить в умах и сердцах многих бывших советских граждан. Сформулировать его можно следующей фразой «Бедные – хорошие, богатые – плохие». Я не был в Америке, но судя по их фильмам, у них модель обратная. Но может быть, я ошибаюсь. Но, так или иначе, изменение финансового состояния неосуществимо без изменения отношений и без изменений взглядов на жизнь.
