— Не увернуться нам от плена, командир, — сказал один из них.
— Стреляться надо, — молвил другой.
Я окинул взглядом партизан:
— Живьем нас не возьмут. Будем идти еще день. Все-таки попытаемся прорваться.
Бойцы одобрительно кивнули головами.
На привале тело наливалось свинцом, пухли ноги. Я понял: отдыхать больше нельзя. С огромным трудом поднялись с земли. Весь день мы не останавливались, медленно брели вперед. Часто всматривались вдаль в надежде увидеть заветную реку Смердель, за которой должны были стоять части нашей армии.
В сумке у меня лежала карта, испещренная пометками о расположении и численности вражеских гарнизонов. Много было гитлеровских приказов и различных важных документов. Все это во что бы то ни стало нужно было доставить за линию фронта и передать командованию Советской Армии.
К вечеру миновали заболоченный лесной массив, и все разом увидели блеснувшую между деревьев голубую ленту реки.
Впервые за много дней на лицах бойцов мелькнули улыбки. Мы с трудом сдерживали себя. Хотелось скорее перебраться на противоположный берег.
— Смотри, провода, — настороженно сказал Нефедов.
Вдоль берега тянулась паутина разноцветных телефонных жил. Провода явно принадлежали врагу.
— Вот и немцы идут, — упавшим голосом проговорил Разгулов.
В метрах, двадцати от нас шли немецкие солдаты. Их было человек двенадцать. Все с автоматами.
— Патруль, — догадались мы.
Ребята притихли. Гитлеровцы поравнялись с нами и стали не спеша удаляться.
Едва фашисты скрылись, мы бросились к реке. Мгновенно перекинули на другой берег ржавое, незаряженное оружие и, не раздеваясь, прыгнули в ледяную, бурлящую воду. Стремительный поток подхватил нас, закружил и понес по течению.
Тяжело дыша, вышли на берег и тут же в изнеможении повалились на землю.
Впереди, в нескольких метрах от реки, пролегал большак. По разрушенному мосту можно было определить, что дорога бездействовала.
Мокрые и обессиленные, вскарабкались мы по крутой насыпи на шоссе и увидели на песке свежие отпечатки русских, кирзовых сапог.
— Красноармейская разведка проходила, — высказал предположение Ворыхалов.
Сразу за большаком начинался сосновый болотистый лес. Решили там укрыться и хоть немного выжать одежду.
Большак просматривался противником, и, чтобы идти по нему, нужно было ждать вечера. Подул северный ветер, повалил снег. Все дрожали так, что зуб не попадал на зуб. Хотели разжечь костер, но не оказалось огня.
— Пошли, ребята, — не выдержал я.
