Некоторые хватили через край: рисовали заманчивые картины, как они возьмут в плен Гитлера, как привяжут его к елке над муравьиной кучей…
А утром случилось неожиданное. К нам в дом нагрянули две мамаши. Одна из них плакала. Они стали упрекать меня, что я посылаю их сыновей на верную гибель. Сначала я растерялся. О какой гибели шла речь? Потом понял: ребята дома стали хвастаться и рассказали о наших планах. Это уже было плохо. С первого же раза проболтаться, разгласить хотя и не бог знает какую, но все же тайну.
Я успокоил женщин, сказал, что их сыновья пошутили, ничего серьезного у нас нет.
Собрав ребят, я рассказал о случившемся. Все смотрели на виновников. Они молчали, понурив головы. Некоторые предлагали тут же исключить их из отряда, другие напротив советовали на первый раз их простить, дать возможность искупить свою вину. Сошлись на втором.
В отряде у нас было двадцать человек. Мы взяли себе за правило: ни с кем не заводить лишних разговоров. Меня избрали командиром. Мой первый приказ: потихоньку от домашних заготавливать продукты, теплую одежду и обувь, чтобы в случае необходимости можно было быстро уйти в лес и примкнуть к партизанам.
А фронт приближался подобно грозовой туче. Слышны были залпы дальнобойных орудий. По ночам багровое зарево освещало горизонт. Люди уходили на восток: Шли пешком, ехали на лошадях. На телегах сидели детишки, лежал немудреный домашний скарб. Густые облака пыли, поднятые сотнями ног, клубились в воздухе, покрывая седой пеленой траву и деревья. Через Кувшиново проходили отступающие части Красной Армии. Многие красноармейцы и командиры были ранены. Бинты долго не менялись, были грязны, в пятнах запекшейся крови. Закрадывалась мысль: неужели конец, поражение? Нет, не может быть! Не склонит народ свою голову перед врагом. В груди поднималась лютая ненависть к захватчикам. Мы спешно готовились к встрече с фашистами.
Кроме охотничьих ружей, у нас было семь трофейных винтовок, два десятка гранат и несколько штыков. Ожидая прихода немцев, мы выкопали в глухом лесу, у села Прямухино, землянку, натаскали туда картошки, сухарей, соли, спрятали оружие и все это тщательно замаскировали. Своими силами сделали топографическую карту, цветными карандашами нанесли на нее лес, реки, дороги и болота.
Все шло пока хорошо. Тревожило одно: мне, как командиру, следовало сообщить о наших намерениях районному комитету комсомола. А что если из нашей затеи ничего не выйдет?
