Элис наскоро привела себя в порядок и поспешила к лестнице. Она побаивалась реакции Билла на внезапное появление сестры.
— Я здесь, наверху, — крикнула она, осторожно спускаясь по ступенькам.
Внизу Билл обнял мать и громко чмокнул ее в щеку.
— Поздравляем с праздником, дорогая!
Элис тоже обняла его:
— Спасибо, сынок.
— С праздником вас, мама, — сказала Гленда, держа в руках целую груду подарков. — Куда все это положить?
— Вон туда, на столик, — рассеянно ответила Элис, а маленькие Тиффани и Марк с двух сторон обхватили ее за ноги.
— У меня для тебя подарок, бабушка, — крикнула девочка.
— У меня тоже! — подхватил Марк.
— А вот и нет! — завопила Тиффани.
— Мне бы пивка, — попросил Билл.
— Возьми в холодильнике.
Сын направился в кухню, но в это время увидел чемодан, стоящий возле дивана.
— У тебя что, гости? Чей это чемодан?
По лестнице медленно спускалась Линда.
— Ты кто? — спросила Тиффани.
Гленда смущенно улыбнулась.
— Тиффани, не груби!
— У меня для тебя сюрприз, сынок, — с деланой бодростью сообщила Элис.
Билл уставился на Линду, и та поежилась под этим взглядом. Внезапно румяная физиономия Билла стало пепельно-серой.
— Привет, Билл, — еле слышно сказала Линда.
— К нам вернулась твоя сестра, — все тем же фальшиво-оживленным голосом подхватила Элис.
— Линда… — пробормотал Билл.
Элис очень хорошо знала своего сына. Она всегда обожала его, восхищалась им, но выражение, появившееся сейчас на его лице, было ей слишком хорошо знакомо. Она нервно облизнула губы и застрекотала:
— Ты не представляешь, как я была потрясена. Открываю дверь, и тут… В жизни у меня не было такого Дня матери. На пороге Линда, взрослая, живая. Наша Линда!
Она нарочно подчеркнула слово «наша», чтобы напомнить Биллу о родственных чувствах. В конце концов, разве есть на свете что-нибудь важнее, чем родство?
Линда не отрываясь смотрела на брата.
— Я так рада тебя видеть. Столько лет прошло…
Дети жались к матери и испуганно смотрели на отца. Они тоже хорошо знали, что последует дальше.
Серо-зеленые глаза Билла приняли стальной оттенок. Это был здоровенный детина, который в университетской футбольной команде когда-то выступал за форварда. В его волосах уже пробивалась седина, но лицо сохранило юношескую припухлость. Билл сжал огромные руки в кулаки и прорычал:
— Какого черта ты здесь делаешь?
— Я хотела встретиться с мамой. И с тобой тоже.
— Линда живет в Чикаго, — затараторила Элис. — У нее там квартира, хорошая работа. Мы с ней говорили о прошлом, о том, что случилось. Она все мне объяснила.
