– А, ну так это прекрасно! – облегченно сказал Гуров. – И что же вы мне сообщите? Шестнадцатого сентября вы видели Перфилова?
– Да, видели, – нерешительно призналась Тягунова. – Но очень недолго. Он был страшно пьяный и вел себя ужасно и очень странно.
– Ужасно – это я представляю, – сказал Гуров. – А что значит странно?
– Вечером он вдруг ни с того, ни с сего вбежал к нам в магазин, – волнуясь, объяснила Тягунова. – Глаза дикие, весь красный… Ужас! Я была за прилавком, отпускала товар. Он буквально распугал всех, запрыгнул на прилавок и побежал в подсобку… Да! Перед этим он что-то пытался мне сказать, но я ничего не поняла. Он задыхался, и язык у него еле ворочался. Он сунул что-то под прилавок и убежал. За ним будто гнались. Хорошо, мужа в этот момент в магазине не было. В смысле, он был, но как раз в этот момент носил коробки из машины. Он видел Перфилова, когда тот уже выбегал через задний ход. Не представляю, что было бы, если бы они столкнулись! Ваня его убил бы… Вы знаете, муж вообразил, что между мной и этим пьяницей что-то было!
– Ну, в этом направлении у мужчин воображение работает очень неплохо, – заметил Гуров. – Но меня очень интересует, что же такое Перфилов сунул вам под прилавок, Виктория Павловна?
– А-а… Это? – почти равнодушно протянула Тягунова. – Свой фотоаппарат. Перфилов вечно с фотоаппаратом ходит. Даже пьяный.
Перфилов потерял ощущение времени. Несколько раз он проваливался в какое-то липкое пугающее забытье и сам не мог понять – засыпал он или терял сознание. Но, судя по всему, с того момента, как его оставили в покое, прошло несколько часов. В кромешной темноте подвала невозможно было понять, близок ли рассвет, но Перфилов справедливо полагал, что приход его неизбежен, и тогда вместе с рассветом придет предельная ясность, кто и как распорядится его, Перфилова, судьбой. Сам-то он теперь был просто наблюдателем, не более.
Сейчас Перфилов уже не верил, что его нехитрая выдумка может иметь успех. Он направил своих врагов по адресу знаменитой родственницы в расчете на то, что профессиональный сыщик Гуров сумеет не только противостоять незваным гостям, но даже сумеет их задержать и допросить. Он ухватился за эту идею не от большого ума – просто испугался побоев и смерти. Любой ценой решил получить отсрочку.
Он ее получил. Бандиты клюнули на удочку и действительно оставили его в покое. Они ушли, заперев железную дверь, и унесли с собой фонари. Но первые минуты одиночества и мрака показались Перфилову просто восхитительными. Он пережил в этот миг настоящее счастье, с которым не могло сравниться ничто в жизни.
