До дома оставалось с полмили пути, когда Майна услышал шум, напоминающий раскаты грома. Шум этот сопровождался треском, какой издают ломающиеся сухие палки. Глядя в направлении Шенти-ленда поверх низеньких домиков, он увидел медленно поднимающееся к небу густое черное облако дыма, гигантские языки пламени и миллиарды искр. Потом до его слуха донеслись звон колокола на пожарной машине и вой сирены. Чувствуя, как у него колотится сердце и холодеет голова, он побежал, спотыкаясь и падая, по направлению к дому.
На вершине холма Майна остановился. Лицо у него горело, грудь сдавило, со лба стекал пот, одежда прилипла к телу. Внизу, у горящих лачуг понуро толпились жители Шенти-ленда. Они сбились в кучу, точно объятое страхом стадо, а рядом с ними грудой лежали узлы с жалкими пожитками. Плакали дети, разбуженные в столь ранний час, женщины успокаивали их, а мужчины то и дело шмыгали в огонь, пытаясь спасти еще что-нибудь ценное. Пламя ревело все громче, озаряя испуганные лица людей.
Кое-кто из женщин, как и большинство детей, были полураздеты, мужчины— в нижнем белье, их худые шеи блестели от пота.
Нескольких хижин на краю Шенти-ленда огонь еще не коснулся, и пожарники попытались их спасти. Но борьба была неравная: пламя, одержимое жаждой уничтожения, с ревом обрушилось и на эти дома.
Пронзительно закричал младенец, мать которого, потеряв сознание, упала на груду глиняной посуды и плетеной мебели. Из огня выскочил, нагруженный вещами, какой-то мужчина. В глазах его был страх, рот раскрыт. Когда он упал, двое дюжих пожарных, ломавших обгорелые строения и искавших тех, кто, может быть, остался в живых, подскочили к нему, помогли выбраться из-под кастрюль и разного тряпья и отнесли на вершину холма, где пострадавшим от ушибов, царапин и ожогов оказывали первую помощь. Имущество, которое этот человек спасал с риском для жизни, осталось на прежнем месте, и пламени не составило труда превратить его в кучу серого пепла.
Водопровода в Шенти-ленде не было, поэтому пожарные, истратив всю привезенную ими воду, отошли в сторону и только наблюдали, как огонь съедает то, что они не успели спасти. Из горевшей лачуги на окраине поселка донесся отчаянный вопль ребенка. Один из пожарных бросился было на помощь, но едва он сделал три шага, как крыша лачуги рухнула и поднялось густое черное облако дыма. Вопли ребенка потонули в реве огня. Пожарный закрыл лицо руками и, поняв, что ничего сделать не может, отпрянул назад. Потеряли сознание еще несколько женщин.
