Бритва сделал паузу, ожидая возражений. Но возражений, конечно, не последовало.
— Майна — мой товарищ по школе. Он вступает в нашу шайку.
Сара возбужденно спросила:
— Ты правда учился в школе?
— Зачем же мне врать, — ответил, повеселев, Бритва. — Спроси Майну, если не веришь. Я был неплохим учеником.
Все посмотрели на Майну. Напряженность ослабла. События последних минут подействовали на Майну ошеломляюще. Ему было не по себе.
— Скажи им, Майна, — приказал Бритва.
Майна колебался. По правде говоря, до сегодняшнего дня он не знал никакого Бритвы. Но есть ли резон признавать это и тем подрывать авторитет главаря шайки? После всего только что пережитого? Мысль об опасном ноже страшила Майну. Ведь это оружие может и против него обернуться.
Все с нетерпением ждали его ответа.
— Да, — с трудом выговорил Майна.
— Вот видите. — Бритва с облегчением вздохнул. — Он со мной в одном классе учился. Дай ему закурить, Подметальщик.
Теперь, когда нож исчез в кармане Бритвы, разговор в лачуге возобновился. Бритва схватил Сару в охапку и потащил на кровать. Они целовались и обнимались как ни в чем не бывало. Никто из присутствующих, казалось, не обращал на них внимания. Каждый был занят своим делом.
Подметальщик достал из кармана сигару и протянул Майне. Свободных ящиков не было, и он предложил гостю сесть рядом с ним прямо на пол. После первой затяжки Майна поперхнулся и долго, до боли в груди кашлял. Он посмотрел на остальных: те курили с видимым удовольствием и не кашляли. Майна решил сделать вид, что и ему это курево нравится. Во всяком случае, сказал он себе, все, что могут выдержать Каменобоец и Подметальщик, выдержит и он. И даже больше. Он улыбнулся Подметальщику, но тот не ответил на его улыбку. Он затянулся еще несколько раз, и ему стало легко и приятно. Дым уже не разъедал горло и не стеснял дыхания. Он благоухал, и от него исходило ровное, приятное тепло. Теперь даже с Подметальщиком можно держаться смелее.
Когда Майна докурил первую сигару, Подметальщик предложил ему вторую. Они разговорились, хотя речи их были бессвязны. Но это не имело значения. Важно было то, что он, Майна, среди друзей. Ему казалось, что и Бритва, и Подметальщик, и все остальные — его старинные знакомые. Всех он любил, всем улыбался, даже одноглазому Каменобойцу. Полумрак хижины действовал умиротворяюще, щербатый, невыметенный пол, на котором он сидел, казался ровным и гладким, а стены — чистыми и красивыми. Никогда он не чувствовал себя таким счастливым, как теперь.
