Что-то всплыло из памяти рефлексом, бросив тело вперед — поймать чужую щиколотку и толкнуть в колено, всей массой! Враг упал. Но вскочил мгновенно, с грацией каратиста, зубы оскалены, клинок в руке. Глеб успел про себя удивиться (тоже поднялся, надо же!), а тело уже задвигалось, заплясало, уклоняясь… слишком медленно! Хэть — задел клинок камуфляжную хэбэшку, хэть — удар ногой (блокировал!), хэть — ушел от прямого колющего. Плохо телу приходится, отвыкло от танцев! Движения тяжелые, будто в масле, кровища нос переполняет. Еще секунд несколько и…
Выстрел!
Грохот, эхо, немая сцена. Айла целится из двустволки, девушка с рюкзачком прижалась к забору, двое мужчин пригнулись, зубы оскалили.
— Ходите отсюда вон, — произнесла дочь охотничьего народа с непостижимым спокойствием. — Застрелить буду сейчас сразу.
— Она может, — предупредил Глеб угрюмо. — Валите, не нервируйте женщину! Ты… нож брось, ну! Вот та-ак! А для вас, красавица, чай готов, можете остаться.
Отступали они медленно. Бородатый озирался умно и цепко, картинку в памяти рисовал, а вот с худым все выглядело сложнее. Не на Глеба глядит и даже не на ружье — на девушку уставился. Будто зверь, оголодавший и почти уже не боящийся смерти. Навидался Глеб таких взглядов в другие времена, в далеких отсюда краях, где без «калаша» на улицу не выйдешь.
— Айла, прострели ему ногу, — попросил деловито, но худой и ухом не повел. Бородатый усмехнулся, дернул напарника за рукав, и в калитку оба протиснулись плечом к плечу. Створку за ними прихлопнула спасенная девушка, похоже вовсе не намеренная падать в обморок или вешаться на шею спасителям. Жанна д’Арк, блин!
— Нормально утро начинается! — поделился с ней Глеб наболевшим. — Зашибись друганы у тебя!
— Они мне не друзья.
— Тем более!
За оградой их уже не было — никого другого, впрочем, тоже. Склон, тайга вокруг, птички чирикают. Башка болит невыносимо, и прочие части тела с нею перекликаются. Лучшее лекарство — полстакана самогонки немедленно, потом в баньку да поваляться. Мечты, мечты…
— Они еще вернутся. — Сейчас голос незнакомки звучал тускло, будто выжженный недавним страхом.
— Не сомневаюсь, — хмыкнул Глеб, оборачиваясь. — Придурки злые, мстить будут.
Она стояла совсем близко — рыжие волосы выбились из-под банданы, глаза зеленые, кошачьи. В них хотелось смотреть бесконечно, и Глеб заставил себя отвести взгляд. Обошел девушку неловко, подобрал трофейный нож.
— Они вернутся ЗА МНОЙ.
