— Стоп. Это совсем не то. — Ладонь Вангли протестующе взметнулась вверх. — В твоей другой записи говорится, что бокал был полупустой. Но когда Гюндерсен вошел в комнату, чтобы развесить пальто для сушки, он увидел, что Хаген спит, а перед ним стоит бокал, наполненный до краев, это ты тоже записал. Иными словами, Хаген выпил предыдущий бокал и налил себе новый перед тем, как заснул. Следовательно, никто из гостей не мог всыпать ядовитое вещество до ухода, ибо этот яд действует мгновенно.
— Умница! Вот это я понимаю, настоящий полицейский! — воскликнул со смехом Монсен, хотя и выглядел несколько сконфуженным. — Да, но у Моллерюда была возможность сделать это позднее. После того, как он покинул ресторан…
— Разве он не стоял у дороги и не видел, как на машине подъехал Крон?
— Так он говорит. Но сам-то Крон не видел Моллерюда. Художник мог вполне находиться наверху на вилле и увидеть приезд Крона из окна. Оно ведь было открыто, как ты помнишь. Да и у самого Крона был шанс проникнуть в дом через окно…
— Что-то уж слишком запутано. — Вангли потянулся. — Нам необходима разрядка, Монсен. Давай-ка пойдем в «Криммен» и попробуем расслабиться.
Маленький кафетерий располагался на несколько улиц ниже террасы, название «Криммен» он получил потому, что был любимым местом отдыха многих сотрудников криминального отдела. Двое полицейских подобрали себе удаленный столик в уголке, где могли поговорить без помех.
Монсен весь обставился тарелочками с деликатесами. Сейчас его нож и вилка были направлены на купол Колизея из итальянского салата. Его страсть к бутербродам хорошо знали в «Криммене», и он находился здесь на спецобслуживании.
А вот Вангли, наоборот, грустными глазами смотрел на маленькую чашку черного кофе, сиротливо стоящую перед ним.
— У тебя такой угрюмый вид, Шерлок. — Монсен был воодушевлен майонезом. — О чем ты думаешь?
— О том, что одежда и человек — это не одно и то же.
— Как так?
— Свидетельские показания Крона напомнили мне о мышьяковой драме в Хамаре. Помнишь очную ставку в Арвике?
— Да, конечно, что-то связанное с шубой.
— Один из самых грубых просчетов, допущенных норвежской полицией. Дама в шубе купила мышьяк в аптеке в Арвике. Во время суда все свидетели указывали на обвиняемую: полиция представила ее в шубе. Но искусный защитник свел на нет это вещественное доказательство: он смог сыграть на ограниченности следователей, как какой-нибудь Ференц Лист на своем рояле. Он доказал, что свидетели опознали шубу, а не саму даму… Не повторить бы нам этой ошибки, Монсен!
