— Это совершенно другое дело! — прервал он ее.
Лицо его вдруг побелело.
Фамарь поняла, что разбередила старую рану, и попыталась исправить положение.
— Я член твоей семьи, Иуда.
Ясно, что он не принимал ее как дочь, но все-таки он был обязан уважать ее. Он не может позволить, чтобы Онан попирал ее права.
— Наберись терпения, Фамарь. Я потерял Ира. Я не хочу бороться с Онаном. — В отчаянии он тяжело вздохнул. — Должен же быть какой-то другой путь!
Другой путь был, но она не решалась напомнить ему о нем. Он, как и она, должен был знать, что перед ними открывается единственная возможность. Она с трудом сглотнула слюну, щеки ее горели.
— Если ты предпочитаешь другой путь, то можешь последовать ханаанскому обычаю и сам исполнить этот долг.
Он поднял голову. Конечно, он, как и она, считал это предложение отвратительным.
— Я не хананей.
— Я не хотела оскорбить тебя.
— Если бы ты была зрелой женщиной, то смогла бы заставить Онана потерять над собой контроль, вместо того чтобы перекладывать на меня свои проблемы!
Ее глаза наполнились слезами обиды. Она была достаточно зрелой женщиной, чтобы забеременеть. Это все, что от нее требовалось. Или он забыл? Неужели она должна хитрить, чтобы исполнить свой долг перед его умершим сыном? Неужели Иуда надеется, что она будет вести себя, как блудница, дабы взять от Онана то, что он сам должен дать ей? Вероятно, Иуда ожидал, что она побежит к своей сестре в Фамну и попросит наставить ее в любовной науке! Пожалуй, она должна украсить себя покрывалами и колокольчиками, чтобы Онан был побежден страстью, забыл свою жадность и невольно исполнил свой долг?
Фамарь дрожала от гнева.
Снова Иуда уклоняется от ответственности. Он хочет, чтобы она соблазнила мужа и тот сделал то, что должно, а Иуда был бы избавлен от всяких тревог.
— Я не буду изображать блудницу.
— Почему же? — Он цинично рассмеялся. — Женщины годами делают это.
— Когда ты будешь действовать справедливо?
— Уйди!
Фамарь в слезах выбежала из дома. За ней последовала Акса.
— Что случилось, Фамарь? О чем вы так громко говорили с Иудой?
Фамарь подняла мотыгу и начала разбивать ею землю. Слезы текли по ее щекам, она смахивала их и продолжала работать.
— Скажи мне, Фамарь, Онан плохо обращается с тобой? Он такой же, как Ир?
— Оставь меня, Акса. Дай мне спокойно работать.
Она не хотела подвергать себя еще большему унижению, рассказывая Аксе о своем позоре и малодушии Иуды.
* * *
Снова была приготовлена супружеская комната, поскольку оставалось еще шесть дней брачной недели. Онан был в приподнятом настроении, уверенный, что настоит на своем. Высоко неся голову, как воин-победитель, он держал Фамарь за руку, когда Акса вела их в спальню. Фамарь шла без принуждения, надеясь, что он раскаялся и исполнит свой долг.
