Хосе вспомнились детские считалочки из индейских заклинаний.
— «Котэтое» подойдет?
— Прекрасно — Мендес внес слово в компьютер. — И второе.
— «Хуамуачиль».
— Это что-нибудь значит?
— Первое — ничего, второе — название дерева.
— Еще один сеанс, и с нового учебного года вы станете отличником и в школе, и в постели, — пообещал врач.
Выйдя от Мендеса, Хосе заглянул в кондитерскую. Его внимание привлек шоколадный глобус на витрине. Две Америки напоминали песочные часы. Песок из Северной пересыпался через горлышко Мексики, через пустыню, в Южную.
Последний сеанс Мендес начал с воспоминаний.
— Фамилия моего отца была Тейтельбаум, в Аргентине «Мендес» звучало лучше. А ваша фамилия?
— Никто ее не менял. Зачем?
— Ясно. Вас не интересовало ее значение?
— Оно понятно.
— Да, по-испански понятно, но на санскрите оно означает аскезу, умерщвление плоти. Никаких женщин, алкоголя. Медитация и йога.
— Я не знал.
— Старая привычка отслеживать слова. Еще из еврейской школы. Индийский «тапас» ведет к просветлению.
Хосе не интересовала йога. Мендес погрузил его в сон. Через полчаса разбудил.
Доктор включил магнитофон.
— Вы что-нибудь из этого понимаете? — Мендес перекрутил пленку.
— Нет.
— Это, так сказать, ваша речь. Сначала все было вполне разумно. Вы подняли палец и сказали: «Первое прочтение сна». Потом у вас изменился голос и вы не желали остановиться, мне пришлось кричать: «Хуамуачиль!» Вы никогда не говорили по-индейски?
— Никогда.
— Может, нянька была индианка?
Хосе покачал головой: — Индейский?
— Вы знаете, один пациент во сне говорил по-валлийски. Оказалось, в детстве он слышал по радио валлийские песни. Пожалуйста, возьмите с собой кассету и, если возникнут проблемы, звоните.
Хосе в полусне миновал коридор. Его разбудил уличный шум. Он заглянул в кондитерскую на углу. От шоколадного глобуса было отъедено полмира.
Он позвонил Анн фон Трот: «Приходи завтра. Да, я вернулся. Очень рад буду тебя видеть. Ложусь спать, голова раскалывается».
Перед сном он слушал кассету Мендеса. Перемещал тепло из руки в спину, оно растекалось по всему телу. Голос врача затих, зазвучала запись с последнего сеанса. До него еще доходили убаюкивающие незнакомые звуки.
— Некоторые разговаривают во сне, некоторые — сами с собой. Кто может быть уверен, что проснулся? — подумалось ему в полусне.
Он услышал: «Второе прочтение сна». Кто-то говорил его голосом: «Я — шум крови. Биение сердца. Когда я пылаю — я бог солнца, когда дует ветер — я пернатый змей. Мы стали кровными братьями, когда ты обдирал себе пальцы о мои камни. Я влил в тебя холодную, каменную кровь. Ты познал тайну. Сны, оплетая голову, размягчают мысли и сокрушают кости. Индейцы бежали из каменных городов в страхе перед сном. Покидали захваченную врагом крепость.
