В дверях стояла Соня и, глядя на Анну своими буравчиками-глазами, часто мигая, тихо сказала:
— У Алексея Ивановича судороги.
Как быть? И этого нельзя оставить, и туда надо бежать. Анна схватила телефонную трубку. Длинные, ко всему на свете равнодушные гудки. Григория Наумовича нет дома. Молчит и телефон Журова.
Вдруг увидела в окно Жанну Алексеевну, в пальто, с зонтиком и с сумкой — значит идет домой.
Соня поняла Анну с полуслова. Выскочила стремглав.
Анна побежала в тридцатую. Соня вернулась быстро и, тяжело дыша, шепнула:
— Все порядок. Он ушел в третье отделение. Не велел вам беспокоиться.
Позже Жанна Алексеевна позвонила Анне. Господи, да за что же ее благодарить! Как же могло быть иначе! Только у нее просьба: пусть передаст, на собрание она не сможет прийти — заболел ребенок.
Прошло три часа. Анна сидела в своем кабинете, пила крепкий чай и поглядывала на часы: с минуты на минуту должна была прийти Вера Павловна.
Больные, так встревожившие Анну и сестер, теперь мирно спали.
Тетя Фрося, примостившись в кресле напротив Анны, подперев сморщенным кулачком отвисшие щечки, нараспев выговаривала:
— Хиба ж може так, Анна Георгиевна! Як злякаться будешь — билого свиту не побачишь.
Было в ее манере говорить что-то материнское, исконно женское. Обычно ее «разговоры» успокаивали Анну, но сейчас она никак не могла успокоиться.
Явилась Вера Павловна ровно в шесть, как обещала.
— Это же черт знает что! — сказала она не совсем обычным для нее тоном. — Я только что прочитала статью. Возмутительно!
— А у нас, думаете, не черт знает что! Таисья ушла от тяжелого больного! Троим изволила сделать переливание, и всем плохо!
Вера Павловна даже села. И второй раз с той же интонацией произнесла:
— Это черт знает что! Чьи это больные?
— Двое — Виктории Марковны, один — Таисьи Филимоновны. Представляете: ее больной.
Вера Павловна пожевала губами, похоже, она еще хотела что-то сказать, но промолчала — в кабинет вошла Соня.
— Что? — встревожилась Анна.
— Нет. Все порядок.
И так как Соня не уходила, а переминалась с ноги на ногу, Анна поинтересовалась:
— Ты о чем-то хочешь меня спросить?
— У меня одна вопрос: сколько делали переливание, такого не было. Почему? Плохо сделали переливание?
— Ах, ты хочешь знать, почему такая реакция? Видишь, тут, вероятно, дело в крови. Возможно, дело в несовместимости подгруппы…
— Может быть, температура крови не соответствовала, — вмешалась Вера Павловна, надевая перед зеркалом докторскую шапочку. — Перегретая или, наоборот, холодная.
