— Режим.
— Это. И отсутствие негативных раздражителей. Человек выключается. Никаких забот. Никаких обязанностей. Полный покой для центральной нервной системы. Мы часто о Павлове вспоминаем в докладах и на конференциях. И забываем о нем в повседневной работе. Дети и молодежь не любят тишины. Тишина необходима больным и старикам. А как же мы угнетаем нашу психику этой немыслимой какофонией. Здесь, на курортах…
Анна знала, Вагнер сел на своего любимого конька, и поспешила спросить:
— Я не опрометчиво поступила, разрешив ему работать?
— Думаю, что нет. Для того, кто жизнь провел праздно, труд в тягость. А для него — эликсир жизни. Хотите знать, почему я не иду на пенсию? Боюсь отправиться к праотцам. Знаете, какая у меня самая сокровенная мечта? Умереть в белом халате.
— Терпеть не могу, когда со смертью заигрывают, — Анна нарочитой резкостью попыталась прикрыть охватившую ее жалость. Она-то знала, как он недолговечен.
— Кстати, я не собираюсь умирать. Особенно теперь, когда приехали вы… Посижу у вас с ребятами и уже не чувствую себя таким одичалым старым псом… Ну, довольно лирических отступлений…
— А давайте-ка я вам смеряю давление.
— Спасибо, докторуля! Я молод, здоров — хоть куда. Пошли-ка, дорогая, по домам.
— Не могу. Столько писанины. — Анна с досадой показала на стопку папок.
— Да уж, писанина — наш бич, — сочувственно вздохнул Вагнер. — Если бы техника пришла к нам на службу и помогла от этой писанины избавиться. Знаете, нам нужны свободные часы, чтобы сидеть и думать. Анализировать. Уточнять диагноз. Допустим, нам, санаторным врачам, еще туда-сюда. А бедный участковый — это безотказная лошадка, которая свой воз тащит всегда в гору. Когда уж там думать! И хотят, чтобы эта лошадка была непогрешимой. Сколько нашего брата ругают за непродуманный диагноз.
— И правильно ругают. Полез в кузов…
— Извините, дорогая, но вы очень уж требовательны.
— А как же! Не знаю, как в других институтах, а у нас каждый поступающий в медицинский обязан был сдать кровь.
— Великолепная традиция.
— Если тебе не подходит белый халат, иди туда, где ты отвечаешь, допустим, за бревна, хотя и за них, конечно, отвечать надо. Но все-таки там бревна, а здесь — люди! — Анна в который раз за последние дни с раздражением подумала о своей предшественнице. Так по трафарету лечить: «Фтивазид, паск», «паск, фтивазид». Сколько пропало санаторных дней у больных!
Вагнер, помолчав, поднялся.
— Спасибо вам, Григорий Наумович. Не сердитесь, что беспокою вас.
