— Далеко же они заплывают, — заметила Анна.
— Это не наши, — решительно произнесла Спаковская.
Анна подавила улыбку. Они медленно стали подниматься по лестнице из каменных, выщербленных от времени плит.
— Скамейки тоже пустяки. Их сделали сами отдыхающие. Не всем же легко подниматься.
Спаковская тяжело дышала, но шла, не останавливаясь, постукивая высокими каблучками.
Анна все оглядывалась на море, забирающееся к самому небу.
На пятиминутке Анна с любопытством принялась разглядывать своих новых коллег. Седой, худощавый, с болезненным лицом старик — рентгенолог Григорий Наумович Вагнер. Ему даже говорить мешает одышка. Вероятно, астматик. Рядом со стариком — цветущая женщина. Она чем-то напоминает купчиху с полотен Кустодиева. Сколько на ней золота: серьги, золотые часы на золотом браслете, кольца чуть ли не на каждом пальце, медальон. Женщина заговорила:
— Между прочим, у Жанны Алексеевны пустует место на море, а я не могу для моей Черниковой добиться места на море.
— Почему вы своевременно мне об этом не доложили, Таисья Филимоновна? — Спаковская повернулась к «купчихе» и с явным неудовольствием добавила: — Учтите, у вас отпуск только через неделю. Прошу оставить чемоданное настроение.
— Между прочим, Сашу Черникову нельзя пускать к морю, она перебудоражит все мужское поголовье, — раздался голос из угла.
У Анны мелькнула беспокойная мысль: Вовка умчится к морю и забудет о Надюшке.
— Сергей Александрович, я, кажется, просила — без пошлостей, — повысила голос Спаковская.
— Пардон, ничьей целомудренности я не хотел оскорбить.
«Уж очень он бесцеремонен, этот начальник медицинской части», — подумала Анна. Встретившись с ним взглядом, она поспешно отвернулась, а потом, досадуя на свою поспешность, холодно глянула ему в глаза.
Он сидел, откинувшись на спинку кресла, положив ногу на ногу. Темные, тщательно зачесанные волосы открывают высокие залысины. Усы придают его лицу несколько фатоватый вид. Взгляд серых, глубоко посаженных глаз как бы говорил: «Угодно это вам или не угодно, но я вас вижу насквозь». И это почему-то раздражало Анну.
Она старалась не смотреть в его сторону, но всей кожей ощущала, что он наблюдает за ней.
Когда пятиминутка кончилась, Журов подошел к Анне.
— Курите? — он протянул ей сигареты.
— Нет.
— И конечно же, принципиально.
— Просто меня потешают эскулапы, которые, прочитав лекцию о вреде курения, торопятся закурить.
— Я так и полагал, врачу — да исцелися сам. Так?
