— Да, я новенькая, — согласилась она.
— Что, в первый раз? — спросил я.
— Нет, не в первый. Надеюсь, ты не воображаешь, что я достанусь тебе девственницей?
— Но ты ведешь себя как опытная девица, — сказал я, — неужели в шестнадцать лет ты уже такая зрелая, у тебя что, было шестнадцать мужчин?
— Я считаю не так, я считаю возраст в любви, у нас возраст начинается с первого любовного опыта, — ответила она.
— А тот, кого ты любишь, он ведь старше тебя? У него, наверное, было много женщин?
Она опускает глаза, я вижу, как она краснеет, покрывается румянцем. Ее так легко смутить, мне нравится эта ее стыдливость.
— Я люблю одного единственного, — говорит она. — Он мой ровесник и любит только меня.
— Ну, этого ты знать не можешь, — возражаю я, — у него могут быть и другие женщины, и ты об этом никогда не узнаешь, так что не будь так уверена.
— Так ты думаешь, он любит других женщин? — говорит она и вдруг начинает злиться. — Тогда я с ним расстанусь раз и навсегда.
— Здесь и сейчас?
— Здесь и сейчас, — отвечает она.
— Может быть, он сейчас как раз у другой женщины, — продолжаю я. — И ему кажется, что она притягательнее тебя, она бесстыднее и смелее, она вульгарна, не так осторожна и не так невинна.
Она снова краснеет, на этот раз не от смущения, а от ярости, шея и лицо покрываются маленькими красными пятнами, сыпью, которой я у нее никогда не видел.
— Так ты думаешь, он предпочитает эту шлюху своей любимой девушке? — интересуется она.
— Ты этого никогда не узнаешь, — отвечаю я.
Она садится на постели, я вижу, что у нее на глазах появляются слезы, мы играем в опасную игру, я уже хочу прекратить ее, но тут она протягивает ко мне руки.
— Я хочу, чтобы ты заплатил, — говорит она. — Я хочу знать, сколько ты заплатишь шестнадцатилетней шлюхе, которая произносит вульгарные фразы и раздвигает ноги по первому твоему требованию.
— Я ничего не хочу платить, — говорю я. — Давай прекратим эту идиотскую игру, всему виной эта ужасная комната, я не хочу.
— А мне нравится, — возражает она. — Я хочу увидеть деньги, дай их мне, пересчитай.
Я подхожу к ней и пытаюсь ее обнять, но она отталкивает меня.
— Не смей меня трогать, — шипит она, — пока не заплатишь.
— Но я хочу увидеть, за что я буду платить, — говорю я. — Я хочу увидеть тебя нагишом, а ты расскажешь мне, что ты умеешь делать, и тогда я заплачу тебе столько, сколько ты стоишь.
Она колеблется, смотрит на меня остекленевшими глазами, а я стою перед ней, пытаясь угадать, что выражает ее взгляд — презрение или желание, но безуспешно, взгляд ее изменился и я не узнаю ее. Она встает с постели, решительно направляется к окну и снимает с себя рубашку. Она расстегивает ее и швыряет на пол. Теперь она нагая, забирается на стол и ложится передо мной, раздвинув ноги.
