Так до вечера качались они на синих волнах, то работая веслами, то предоставляя лодку течению.
Когда стемнело, Феникс причалил к берегу в том месте, где уже кончался рыбачий поселок и стояли только одинокие хижины.
Они выпрыгнули на песок, втащили за собой лодку, чтобы ее не унесло в море и направились к одной хижине.
На легкий стук в окно им отворила дверь маленькая седенькая старушка и впустила их в дом. В углу сидел старик и чинил большую рыболовную сеть.
«Точно в сказке о золотой рыбке», — подумал Вася. Феникс зашел за перегородку и выйдя из-за нее, уже имел вид заправского рыбака.
— Ну-с, — сказал он, — дайте нам поесть и попить.
Старуха поставила на стол миску с горячей ухой и жареную скумбрию.
* * *
Ночь была темная, облачная. Феникс и Вася сидели на завалинке, прислушиваясь к шуму моря.
— Куда же мне теперь тебя девать? — рассуждал Феникс. — С одной стороны, тебе здесь оставаться не безопасно, с другой стороны, может быть, родные искать тебя примутся.
— А нельзя ли как-нибудь в Москву пробраться? — нерешительно спросил Вася.
— В Москву? Да ведь там большевики, ты же от них удирал, чудак!
— Это не я удирал, а мои родные.
— Какие же у тебя там друзья?
— Большевики, — отвечал Вася.
Феникс с любопытством посмотрел на него.
— До Москвы-то уж больно далеко, — сказал он, — лучше иди к нам в контрабандисты, мы теперь в Херсон перекочуем, а большевики твои, может быть, и сами до нас доберутся.
— А разве хорошо быть контрабандистом ? — спросил Вася, — в Москве я хотел учиться, быть монтером, вообще работать.
Феникс свистнул и засмеялся.
— Работать! А мы разве не работаем? Ты еще, видно, жизни не видел, а вот ты послушай, что я тебе расскажу, и тогда скажи, что хорошо, что плохо.
И он начал рассказывать:
— Отец мой был не миллионщик какой-нибудь, а простой шахтер, работал он в Донецком бассейне на шахтах купца Коврова. Купец, братец мой, шутить не любил и зря ни одной копейки не платил. Так что шоколада я не кушал, а жевал себе черный хлеб. Было у меня еще два брата и две сестры, и помню я, как мать моя, знай, все кричала на нас, а то случалось и била ни за что ни про что, просто так от бедности. Уж очень много было ей с нами возни, не давали мы ей покоя ни днем, ни ночью. Помню, как раз стали говорить рабочие, что у бадьи, на которой спускались они в шахту, цепи заржавели и пообтерлись и, того гляди, лопнут. Только купец Ковров, осмотрев цепи, решил, что рабочие так себе зря болтают, и заявил, что цепи еще долго выдержат.
