Сочи-2014
Олимпиада-2014
Вокруг идеологии
Долгосрочные прогнозы
/section
Олимпийские игры — это всегда больше чем просто крупные спортивные соревнования. Уровень организации Игр, особенно если его удается подкрепить спортивными успехами страны-хозяйки, — это еще и политическая заявка, претензия на определенное место в мире. Пожалуй, наиболее ярко за последнее время эта закономерность проявилась на Олимпиаде-2008 в Пекине.
Сначала китайцы хотели провести Олимпийские игры в 2000 году, который по восточному календарю считался годом Дракона — символа Китая, однако им не повезло на отборе 1993 года. Первые три тура Пекин опережал конкурентов, но в последнем, четвертом, его всего на два голоса опередил Сидней, которому отошла львиная доля голосов, отданных за вылетевшие Берлин и Манчестер. Говорили, что китайцам припомнили жестокий разгон четырьмя годами ранее студенческой демонстрации на площади Тяньаньмэнь, однако потом выяснилось, что победа Сиднея имела и финансовую подоплеку (австралийские чиновники пытались подкупить как минимум две африканские делегации). На Олимпиаду-2004 Китай даже не претендовал, и не только потому, что она была обещана обиженным грекам (считавшим, что «юбилейные» игры 2000 года должны пройти в стране — родоначальнице Игр). Слово «четыре» в китайском языке звучит как «сы» и созвучно глаголу «умирать» — плохая примета для страны, претендующей на статус сверхдержавы. А вот цифра «восемь» в китайской традиции считается счастливой, и китайцы приложили все усилия для того, чтобы получить Игры 2008 года. На выборах страны — хозяйки Олимпиады в 2001 году они c легкостью обошли всех конкурентов уже во втором туре, получив 56 голосов, тогда как у ближайшего преследователя — Торонто — было лишь 22 голоса.
figure class="banner-right"
figcaption class="cutline"
Реклама
/figcaption
/figure
Для китайских властей эта Олимпиада имела колоссальное значение. Прежде всего КПК планировала лишний раз продемонстрировать свою состоятельность самим китайцам. Предыдущие полтора века на долю Китая пришлось немало испытаний — слишком много для народа, который всю свою историю видел себя центром мироздания, Срединной империей. Необходимо было зафиксировать, что ситуация меняется, и китайские власти хотели показать, что этими успехами страна обязана прежде всего мудрому руководству компартии, а все заявления диссидентов о неэффективности коммунистического правления — ложь, в которую не верят даже страны Запада. «Выиграть право принимать Олимпиаду — значит получить уважение, доверие и одобрение международного сообщества», — заявил сразу после победы Пекина тогдашний глава Китая
