— Но ведь есть люди, которые выступят свидетелями на моей стороне. Они рассказывали о твоей ненависти к Джаббуру и ненависти твоих сообщников — губернатора и начальников уездов. Люди любили его. Они выступят свидетелями против тебя. Ты ненавидел его, потому что он видел вас насквозь. Я раскрою…
— Хватит, — холодно прервал его лейтенант. — Одного знания правды в наше время недостаточно, чтобы подвергнуться преследованиям. Знаешь ли ты, что мой родной брат тоже был оппозиционером?
Он сделал паузу, наблюдая, как пыль струится по ветровому стеклу, затем продолжил:
— Мой брат был настолько упорным оппозиционером, что власти быстро поняли, как он опасен для них. И неожиданно он исчез.
У Мисбаха вырвался крик изумления:
— Исчез?!
— Да, исчез, и никому ничего не известно о нем до сегодняшнего дня.
— Как он мог исчезнуть?
Не обращая внимания на его вопрос, лейтенант продолжал:
— Однажды я узнал подоплеку этого события, но мне пришлось выбирать: либо бороться за правду, либо навсегда отказаться от нее.
— Ты предал свою совесть?
— Да, я хотел жить, я выбрал хлеб.
Мисбах Саид насмешливо произнес:
— Сменял правду на хлеб.
— А почему бы нет?
— Ты же предал свою совесть!
— А почему бы нет?
Снова воцарилось молчание. На какое-то время лейтенант погрузился в раздумье, устремив невидящий взгляд в ветровое стекло, а затем вновь обратился к Мисбаху. Впервые в его голосе не было обычной жесткости.
— Как бы я хотел, чтобы ты меня понял.
Он повернул ключ зажигания и нажал на газ.
* * *
В кофейне аэродрома «Сабха» они сидели друг против друга. Мисбах Саид сдал свой багаж и ожидал объявления о посадке в самолет. Лейтенант молча рассматривал пассажиров.
Через громкоговоритель пассажиров пригласили на посадку в самолет. Мисбах и лейтенант обменялись быстрыми взглядами. Перед тем как Мисбах растворился в толпе пассажиров, его нагнал лейтенант и прошептал:
— Не очень-то полагайся на людей…
В самолете Мисбах выбрал кресло рядом с иллюминатором. Лейтенант все еще стоял в толпе провожающих. Загадочная улыбка застыла на его губах. Через несколько минут самолет взревел моторами и, пробежав несколько сот метров по бетону, оторвался от земли. Внизу расстилалась желтая пустыня. Мисбах пытался забыть обо всем, что с ним произошло. Но это было невозможно. Грохот барабанов продолжал звучать в его ушах, заглушая шум «Каравеллы», плывущей в прозрачной голубизне.
Перевод И. Тимофеева.
