— Вы совсем спятили. Конечно же, все вы сошли с ума, — изрек он и, покинув собрание, гневно застучал посохом по дороге.
Всем было ясно, что учитель взбешен решением людей, прислушавшихся не к его разумному предложению, а к бредовой идее мальчишки Мабрука.
Люди стали расходиться.
Забрезжил рассвет, и мир ожил. Прокукарекал первый петух, залаяли на звезды собаки. Откуда-то издалека ветер донес вой волка. Именно в эти минуты у южной окраины деревни собиралась невиданная в ее истории сходка. Людей было много. Очень много. И прав был Ашур, выразивший вслух то, о чем подумал тогда каждый:
— Кто мог предположить, что в деревне живет столько людей?!
Но хотя все люди были по-разному одеты, одна общая деталь сразу бросалась в глаза: пустые холщовые мешки, переброшенные через плечо. Собрались мужчины, женщины, старики и даже дети, сновавшие туда-сюда, несмотря на ночную тьму и холод. Одна женщина явилась даже с грудным ребенком. Старик Амер с горделивой осанкой сидел на осле. Абдель Наби притащил с собой маленькую ручную тележку, намереваясь погрузить на нее два или три мешка саранчи.
Хотя весна уже подходила к концу, предрассветный ветерок был довольно холодным, и от этого лица стали воспаленными, а носы и уши рдели от прилива крови. Воздух был напоен ароматом цветов и трав, но всем собравшимся казалось, что они различают в этом аромате запах цветущих в их садах апельсиновых деревьев, поспевающей в поле пшеницы и даже плодов финиковой пальмы.
Наконец колонна потянулась в сторону от деревни. Это было необычное шествие, в многоголосом шуме которого смешались гул голосов, топот многочисленных ног, крики ослов, скрип тележек, лай собак. И все это двигалось в сторону горы в пяти километрах от деревни.
Люди тронулись в путь в тот час, когда звезды, мерцая, подобно небесным зрачкам, слегка рассеяли ночную мглу. Когда колонна достигла места, где опустилась саранча, горизонт уже озарялся предрассветными всполохами. Этого освещения было достаточно, чтобы видеть перед собой и без труда различить саранчу. Чуть позже вся линия горизонта запылала ярким пламенем. Алый свет зари смешивался с синевой, в которую были окрашены вершины дальних гор. Воспаленная линия горизонта излучала жизненную силу и словно пульсировала. Казалось, что кто-то специально разжег позади гор гигантский костер, отблески которого окрасили горизонт в алые тона.
Саранча избрала для ночевки пологую гору и рассыпалась по ее склонам. В отблесках зари людям казалось, что перед ними раскинулось бесконечное, убегающее ввысь золотистое поле созревших колосьев пшеницы.
