— Она уберется, как только мы начнем грохотать, — убеждал хаджи Салим. — И деревня будет спасена!
Итак, все остановились на этом предложении и стали всерьез думать, как его осуществить. Тут они повернулись к Мабруку. А Мабруку вдруг стало ясно, что его идея нисколько не хуже той, которую предложил хаджи Салим. К нему обратился долговязый поденщик, обладатель громадных усов:
— Говори же, Мабрук! Что с тобой, почему ты молчишь? Или тебе не нравится идея Салима? Думаешь, все бесполезно?
Мабрук решительно ответил:
— Да. Я считаю, что оно не годится!
Все оцепенели. Хаджи Салим от изумления вытаращил глаза.
— Как так не годится?!
— Не годится! — не унимался Мабрук. — Потому что саранча, изгнанная из одного места, полетит в другое. Если мы и прогоним ее из нашей деревни, она тут же окажется в другой. А там тоже люди, и у них сады.
Услышав слова Мабрука, хаджи Салим решил отстаивать свое предложение, но долговязый крестьянин опередил его:
— Что ты говоришь, Мабрук?! Ты что же, хочешь, чтобы мы, когда нагрянет саранча, заключили с ней договор, согласно которому она оставит в покое соседние деревни, где, по твоим словам, живут люди, зеленеют поля и бьются сердца?
Но хаджи Салиму этого аргумента показа лось недостаточно.
— Нас всех должно волновать только одно: как уберечь наши земли и сады от саранчи. Есть ли у кого предложение лучше моего?
Поднялся шум. Кто-то крикнул:
— Оставим в силе предложение хаджи Салима! Ничего лучшего нам не придумать!
Однако Мабрук продолжал говорить, словно не слыша возражений:
— Что скажете, братья, если я предложу вам следующее…
Ночь уже накинула на деревню черное покрывало, и лица людей стали расплывчатыми. Налетевший с заходом солнца ветер обжег пустынным холодом их лица. Собравшиеся зашевелились, поправляя свои абаи[5].
Мабрук только начал объяснять свою мысль, и люди сразу поняли, что он совершенно уверен в ее успехе. Он был похож на командира, объясняющего своим солдатам детали предстоящей боевой операции.
— Я думаю… Не саранча должна нас объедать, а нам нужно ее съесть.
Услышав эти слова, собравшиеся стали в потемках обмениваться недоуменными взглядами: что за чушь говорит Мабрук? Кто-то вслух выразил свое сомнение:
— Не понимаю… Как это мы ее съедим?!
Конечно, все бы было ясно, если бы речь шла о нескольких случайных тварях, пойманных детьми. Их бы зажарили и съели. Но тут — бессчетное полчище. Вот ведь в чем дело. Вся гора облеплена саранчой, которая, кажется, способна съесть эту гору вместе с растущими на ней деревьями и обитающей живностью, чтобы опровергнуть слова молодого наивного человека. А впрочем, может быть, в словах Мабрука что-то есть? А вдруг Мабрук прав? Сбитые с толку люди замолчали, пытаясь разобраться в том, что предлагал си
