— Думаю, Илья Наумович, что эта наша встреча будет последней, — сказал Турецкий, располагаясь в кресле. Папку с делом о концерне «Норильский никель» он положил перед собой.
— Даже не знаю, радоваться мне нашей последней встрече или огорчаться, — ответил банкир.
— Не то и не это. Примем это как факт. Без оценки.
— Согласен. Но прежде чем вы перейдете к делу, по которому пришли, позвольте только один вопрос. — Дорофеев кивнул На газеты, рассыпанные по столу для совещаний: — Для чего вы это сделали?
— Боюсь, что мой ответ покажется вам несколько высокопарным.
— И все-таки?
— Чтобы сохранить для России ее национальное богатство.
— Звучит действительно высокопарно. Но я вам верю. Как ни странно. Я отдаю должное мастерству, с которым вы провели всю эту операцию, но, признаться, совершенно не понимаю логики ваших поступков. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что упустили возможность заработать очень большие деньги?
— И не дал возможности сделать это никому другому. В том числе и вам.
— Речь сейчас только о вас. Очень большие деньги, — повторил банкир. — И заработать честно.
— У нас разные понятия о честности.
— И это кажется мне странным. Мы люди примерно одного возраста, одного воспитания, учились в одинаковых школах и институтах — откуда же такая разница в мировосприятии?
— Может быть, у нас были разные учителя? — предположил Турецкий.
— Возможно. Оставим это. Что сегодня привело вас ко мне в этот неурочный час?
— Некое не вполне ясное мне самому чувство морального долга. — Он придвинул к Дорофееву папку. Объяснил: — Здесь копии документов, которые сегодня утром были официально вручены Генеральному прокурору России. Я решил, что вы имеете право ознакомиться с ними прежде, чем прокурор примет решение по этому делу.
— Необычный поступок, — заметил банкир.
— И даже не на сто процентов законный, — согласился Турецкий. — Потому что в деле есть документы, представляющие служебную тайну.
— И вы все же решили ознакомить меня с ними. Почему?
— Во-первых, вся эта информация была собрана на деньги Народного банка, вашего банка. Но это не главное. Решающим для меня был один ваш поступок, которому сами вы, возможно, не придали значения.
— Какой же?
— Когда вы превратили бандитские деньги в наследство для жены и детей Игоря Никитина. Я понимаю, что вы преследовали свои весьма определенные цели, и этот эффект был, так сказать, побочным. Но факт есть факт: вы это сделали. Даже если не ставили перед собой такой цели.
