Холодный ветер в августе | страница 32



Несколько мгновений он слушал. Когда он заговорил, его голос звучал очень мягко:

— Снова? Он снова сломался?

— Нет, не сломался, точнее говоря… — это была Айрис.

— А, не сломался, а что?

— Ну, кажется, он издает странный звук, и я подумала…

— А, странный звук, да?

— Совершенно верно. Вроде бы ничего серьезного нет и он, возможно, нормально работает, но я подумала, что если я позвоню пораньше, пока Вито — пока ваш сын — не ушел куда-нибудь, он, может быть, поднимется ко мне, если это не слишком затруднительно…

Алессандро больше не прислушивался к ее словам. Он смотрел на закрытую дверь спальни Вито, представляя своего спящего сына — нежного, изящного, как статуэтка. Настойчивость женского голоса, нота мольбы в нем изумили его. Казалось, он просит: пожалуйста, поверьте мне, не задавайте слишком много вопросов. Пожалуйста, не смотрите слишком пристально, не давите слишком сильно. Когда Алессандро заговорил, в его голосе звучало преувеличенное ободрение:

— Ну, конечно, дорогая леди. Даже не думайте об этом. Пусть вас это не волнует. Он будет счастлив прийти к вам вновь. Если вы хотите… — он замолчал и улыбнулся закрытой двери, — я приду сам, и мы…

— О, нет, я покажусь вам смешной, но я вовсе не хочу беспокоить вас обоих. Я уверена…

Алессандро улыбнулся. Точнее говоря, он быстро прикрыл рот ладонью, чтобы подавить зарождающийся смех.

— Хорошо. В любом случае, ни о чем не волнуйтесь. Вито придет, починит ваш кондиционер, а если он не сможет это сделать, то я сам вызову мастера, и он будет здесь завтра утром. Это вас устраивает?

Он отрыл дверь и подошел к кровати Вито. Мальчик уже проснулся. Он лежал, положив руки под голову и глядя на отца. Алессандро сел на край постели.

— А, — улыбнулся он, — ты не спишь.

— Я проснулся уже час назад.

— Скажи-ка мне, какой фильм ты смотрел? Может быть, я схожу вечером.

— Я не ходил в кино. Я просто бродил по улицам.

— А-а. Я понимаю. Твои губы все еще в помаде.

Вито быстро поднес руку ко рту. Отец перехватил его узкое запястье и отвел руку, задержав ее в своей.

— Вито, сделай мне одолжение, а? Лишь одно. Я бы не хотел, чтобы какая-нибудь девчушка забеременела. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Конечно. Я понимаю, па.

— А если ты отравляешься с какой-нибудь девушкой на крышу — или еще куда-то, меня не заботит, куда, — и если ты знаешь, что… Даже если ты только думаешь, что это возможно, и если у тебя нет денег пойти и купить, приходи ко мне. Ты меня понимаешь? Ну, а если ты слишком застенчив, если ты стесняешься пойти к Кантору и спросить это в его магазине — ну, может быть, миссис Кантор там будет или еще что-то, то скажи мне, я пойду сам и куплю для тебя все, что нужно. Понимаешь, о чем я говорю?